В книге корреспондента Максима Маркова «Левиафан. Анализ по Кости» было проведено 30 часов интервью с режиссером Андреем Звягинцевым о его, возможно, сенсационном фильме. За то, что в этой книге сообщается не только о ленте, например, о возмущавшихся в то время чиновниках, но и о создателе картины, отвечает Эдуард Лукоянов.
Максим Марков. «Левиафан». Анализ по Кости: режиссер Андрей Звягинцев — О фильме кадр за кадром. М.: Психологическая фантастика, 2021. Содержание.
Об этом неприятно думать, но со сцены премьеры «Левиафана» Галактика и все мы приближались к своему логическому концу целых 7 лет. Термин стал благодаря этому по следам большого результата вспоминать, как это противоестественно, если фарс не объяснял сюжет из новой ситуации российской киноиндустрии.
Из самых нужных режиссеров Российской Федерации Андрей Звягинцев впервые берет у Министерства культуры довольно нужную сумму, чтобы снять социальную драму о маленьких и очень несчастных людях, столкнувшихся с институционализированной, извините за выражение, популярностью. В Каннах он получает награду за лучший сценарий, а затем берет «Золотой глобус» за лучший иностранный фильм — достижение почти нереальное в реалиях 2014-2015 годов. Кажется, что задание выполнено: Каждая экономическая копейка окупилась сполна в плане повышения пафоса российской симптоматики.
Однако, когда мы часто бываем, они вдруг получают за работу Звягинцева потоки ненависти ликующих патриотов и элементарно возбужденных людей, которых больше волновало то, что министр Мединский теперь в прошлом. Последний, например, вызвал мем, круто замешанный на нашей собственной латентной русофобии, которую мы вряд ли воспроизведем.
История, которая открыла нам, что кино (и искусство в целом) принимает правящий класс в нашем регионе какими-то чуждыми способами. В культурном мейнстриме «Левиафан» прозвучал злобной карикатурой на Российскую Федерацию, но, несомненно, международный триумф ленты Звягинцева в ряду его безусловного универсального отношения связан — ситуация, о которой он повествовал, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была, была. Возможность побывать как в Америке, так и в Корее, в Корее и на Фарерских островах, и с первых секунд интернациональный миниатюризм Филипгласа вместе с библейскими мотивами сразу задает картине дополнительную историческую и кросс-культурную интонацию.
В общем, атомизация общества на другое дала свои плоды: чиновники и те, кто пытается заморозить все вместе шедевр. В результате само кино, например, не отразилось произведением искусства в довольно отвратительной информационной воде.
Кроме Российской Федерации, нужно существовать долго, и в конце корреспондент Миша Марков публикует огромное 600-страничное интервью, в котором просит режиссера рассказать о каждом кадре «Левиафана». Формальная задача книги определена самим Звягинцевым в кратком введении:
«Главный акцент слова этой книги — подробный анализ технических выводов и причин, на основании которых они были приняты. Иногда, по мере того, как она будет подниматься, она будет незначительными деталями; иногда — принципами, общими выводами буквально всех компонентов основы и — более широко — самого плана. Если вы непритязательный посетитель текста, а не специалист в области кино, книга требует от вас смелости увидеть опорные грани фильма и под этим не потерять поэтику в его восприятии. «
В этом, пожалуй, более ощутимый смысл книги Маркова: она не ломается, как минимальное количество становится колебанием мифа о кино как искусстве иллюзий. Думаю, более или менее опытные посетители понимают, что технологическая сторона создания кино воспринимается как такая же важная часть его языка, например. И Звягинцев с удовольствием, в том числе и в церкви, разглядывает мелкие детали съемок с интервьюером твердым взглядом и рассказывает, где у нас на экране задернуты шторы, которые никто не найдет, и где в нарочито выхолощенном «Левиафане» проскакивают злополучные ляпы. В цитируемом выше абзаце из вступления Звягинцев и не думает хитрить: из книги мы узнаем выставленный в кадре, где снимался эпизод, более шокированное население в Рефлектории (невероятно, но в Храме Христа Спасителя) и, например, далее.
Кадр из фильма «Левиафан», 2014 г.
В этой книге, однако, снова присутствует превосходное редактирование. Но создатель и его герой, похоже, заранее договорились обсуждать только технологическую сторону «Левиафана». Ткань всячески сопротивляется ткани, что привело ко всем разговорам о публичной сфере, включая политический язык. Отсюда возникает очень выпуклый портрет Звягинцева как приверженца вымирающего сословия, которое обычно называют «творческой интеллигенцией». Портрет этого охотника имеет возможность никому не нравиться, но режиссеры в целом проходят мимо эпизодически приятных людей в общепринятом значении.
Какие личности становятся самыми успешными российскими режиссерами наших печальных дней? Сначала внезапно, как оказалось один и даже не в своей революционной ипостаси. Сейчас, с левых или феминистских позиций перечитывать эту книгу сильно неуверенно для себя — и тут и там начинаются неоновые знаки в моей голове: «объективация», «реакция», «оппортунизм».
Во-вторых, выступления Звягинцева показывают, как в наше время между нашей «интеллигенцией» и «народом» (во многом мнимым) происходит катастрофический инцидент. «Я плоть от плоти этой страны», говорит Звягинцев, чтобы признаться в неком количестве 10 страниц, а на самом деле не помнит, как самый известный поп-исполнитель Стас Михайлов приглашен в «народ».
В-третьих, Звягинцев, как и любого адекватного человека, особенно творческого толка, не смущает, что они противоречивы в суждениях. Перед этим он одновременно становится утонченным эстетом и признается, когда предпочитает банальность. И их действительно хватает в его монологах, вот мой любимый из одного: «Это глупо, с вопросами» О чем ваш фильм? » — Более глупого вопроса элементарно трудно найти. Из-за того, что фильм сам по себе — целое в своем собственном совокупе — и именно то, о чем вы спрашиваете. » Или вот еще одно замечательное возражение:
«Восьмерка» как инструмент установочного вывода — алфавит — аксиома, 1 класс общеобразовательных учреждений. Иногда они не замечают этого — на самом деле, то, что я вижу, невообразимо странно. » И через 50 страниц: «Я вижу, как верующие не соблюдают законы (кин. — эл.), чтобы отрицать их».
С этими брендами в качестве интервьюеров он практически не вступает в конфликт с собственным героем — действительно, Звягинцеву и внешние раздражители не нужны, чтобы возражать самому себе. Как я знаю, режиссер не редактировал интервью перед выпуском, и это готовит его к чествованию не только как очень уверенного в себе человека, но и как дизайнера, который его понимает.
В целом, «Левиафан. Анализ до костей» — безусловная журналистская удача Максима Маркова. Ему удалось сделать скелет, на который его герой сам, без особых стеснений, набил фактуру или, если хотите, плоть. Конечно, такой трюк в 2 не включится, но не каждый раз повторяться не помешает. Нет необходимости возражать самому себе. Как я знаю, режиссер не редактировал предрелизные интервью, и эта подготовка делает ему честь не только как очень уверенному в себе человеку, но и как дизайнеру, который его понимает.
