Я сидел старшим бухгалтером. Десять лет отсидел. И вдруг пошло у меня снизу вверх беспокойство. Будущее свое очень ясно стал видеть.
И тут один тип предложил: «Ты что пропадаешь? У тебя ж голова великолепная, сила воли изумительная. Пойдешь к нам в Алма-Ата научным сотрудником на двести пятьдесят плюс три шестьдесят два за одаренность. Обязанность на труд у тебя есть, право на отдых вырвем».
Меня отпускать не хотели, повышение давали. Крови потратил, пока уволился.
Прибегаю, а они уехали в Новосибирск. Догнал самолетом за пятьдесят четыре рубля, являюсь, а они говорят: «Тут такое произошло! Многое изменилось, не надо больше никого, тех, кто есть, больше видеть не можем».
Я там мебель продал, вернулся, тут мебель купил. Еле уговорил взять меня на старое место, но уже не бухгалтером, а пока счетоводом. Но если буду стараться, обещали снова бухгалтером.
А тут группа одна проезжала, они так и сказали: «С такой головой счетоводом сидеть? Иди к нам подрывником! За каждый взрыв — отдельно, плюс вся убитая дичь — тебе».
Я побежал увольняться. Прибегаю к ним… «Тут, понимаешь, такое дело, — говорят, — этот гад, что тебе наобещал, куда-то смылся, мы сами его не знаем. Он вообще за наш столик подсел минут за десять до тебя. И у одного из нас деньги одолжил, и обещал скоро быть. Ты иди назад, у нас драка будет».
Я блат начал искать. Нашел большой блат, взяли меня на старое место. Правда, уже не бухгалтером, и не счетоводом, а курьером. Но с двухнедельным оплачиваемым, право выезда на отдых в любое место Союза… Это я у них вырвал. А также велосипед и право читать художественную литературу в нерабочее время.
И тут недавно у меня один сумеречный малый останавливался, проездом из Ашхабада на Камчатку. Проездом. «Пошли, — говорит, — на тигров для Бугримовой! Только тигров ей отдаем, все остальное наше. Вся трудность — чтоб с ним встретиться. И хорошо надо запомнить, где капканы. Потому что он их обойдет, а из нас один уже два раза на цепи сидел. Но если, слава богу, встретились, то все в порядке: подкрадываемся с двух сторон, он бросается на одного, второй — сеть на них обоих, остальное — дело техники. Можно также и змееловом оформиться. Огромные деньги за яд платят. И в Средней Азии сидишь, в тепле. Ждешь встречи».
В общем, поехали мы с ним под Душанбе. В окопе лежали недели две. Схватил я одну. Неядовитая. А та, вторая, что ядовитая, та наоборот: где она меня нашла? Но в госпитале недолго лежал.
И назад подался. В общем, директору дрова рубил, весь местком в театр водил, взяли, взяли меня на старое место, и в бухгалтерию, правда, уже не счетоводом, не курьером, а полотером. Но с правом роста и натирания в любое время суток. Это я у них вырвал.
А тут недавно мысль мне у одного алкаша понравилась. «Что, — говорит, — тебе со старой женой жить? Она ж тебя дискредитирует».
В общем, подал я на развод. Теперь знакомиться надо.
Ну, кто? Кому нужен решительный мужчина, который знает, чего хочет? Я, если чего задумал, все равно добью. Я работу добил, и личную жизнь добью. Так что если знакомиться, налетай — я тут недалеко натираю.
