Слышь, пацан, вот сейчас я тебе и всем говорю: вот у нас будет лучше. Вот я тебе говорю: сейчас многие уезжают, кто на Запад уезжает, кто на Восток уезжает, у нас будет лучше, я остаюсь здесь, ты тоже здесь, хуже, чем где угодно, но у нас будет лучше.
Станет лучше обязательно. Станет будет быть. Болезнь принимает здоровую форму. Здоровье тускло засветилось сквозь хилость первых постановлений, неисполнение которых лишь свидетельство живого ума и сообразительности народов, с трудом населяющих нашу страну.
А так нет, так нет, так у нас нет, у нас будет лучше. У нас будет, будет лучше. Хотя слово «будет» уже почернело от бесконечного употребления. Оно уже черное, это слово «будет». Уже сколько, уже восемьдесят лет, все «будет» и «будет», оно уже почернело, это слово. Но оно еще сгодится в работе нам, еще сгодится. Ему придать прежний блеск, и оно приобретет новый смысл, слово «будет».
А так нет, у нас не, не, не, у нас будет лучше, будет. Рост зарплаты при отсутствии материальной заинтересованности создает невиданный образ жизни, когда деньги уже роли не играют. Их можно свободно обменять на результаты труда, которые тоже уже никому не нужны. От нашего же человека сейчас не остается предметов жизнедеятельности, только продукты жизнедеятельности. Поэтому жили мы с вами, или нет, до сих пор неизвестно. Сейчас большие дискуссии, как мы дотянули до этого часа.
А так нет, так нет, у нас будет лучше, несмотря на то, что становится все хуже и хуже, у нас будет лучше. Только опять не сегодня. Только опять завтра, только завтра опять. Только соединив прошлое с будущим, вычеркнув к чертовой матери настоящее, мы будем жить и работать опять на энтузиазме, опять без зарплаты, ну тут уж что уж, что уж тут уж…
А так нет, так нет, у нас будет лучше. Сейчас так: связать деньги населения, потом их самих. И все. Вернее, развязать им руки и связать их деньги, а потом наоборот. И рынок даст себя знать. Ничего, что без объяснений, ничего, давай, с пятнадцатого числа, в восемь утра на рынок. Все.
Ничего, что никто не понимает ничего. Беги пока на рынок, торгуй и все. Простой человек думает: что такое, какой рынок, куда бежать, что продавать, где покупать, где стоять, где можно, где нельзя, акции, инвестиции, никто ничего не понимает! Пока даже специалисты, которые лучше других этого не понимают, не могут объяснить и молчат.
Я один говорю, в подавляющем меньшинстве, глядя и видя, что у нас будет лучше. Потому что тогда же мы же что же кто же мы же тогда же где же когда же что же… Мы же! А что же? Мы же…
Сейчас окончательно разваливается питьевая, сырьевая, табачная, военная промышленность. Ну что, эти развалятся, остальные перейдут к рынку сами собой, и все. И все! Отвар на настой, окурки на объедки, горки на обмылки. Рынок такой…
Не хочу занимать вашего драгоценного, пацан, всех вашего внимания. А так нет, так нет, у нас будет лучше, у нас будет лучше, у нас будет, будет, а что же, а как же, а где же еще? Уже же всюду! А мы же что же где же даже мы же?
Впереди нас плетутся только Куба и Албания. А когда же мы же что же? Ну, Албания, но мы же что же? Вот так втроем мы придем к светлому будущему. А как же? Будем во всем светлом вот так сидеть. Ну а что же, сколько ж можно? Кто же где же когда же?
А так нет, так у нас будет лучше. Хуже уже просто некуда, поэтому и будет лучше, а как же? И ничто не переубедит меня, ни голод, ни холод, ни то, что попродавали все с себя, это наша традиция национальная: все с себя продать, потом купить у китайцев на эти деньги одежду. Это же у нас есть, этого же у нас не отнимешь. А если нужно — у китайцев отнимем, а что, холодно! Что же мы же где же когда же?
А так нет, так у нас будет лучше. Поэтому сейчас так: пятнадцатого, пятнадцатого и пятнадцатого. Все. Вот он сказал и до сих пор там лежит. Потому что а что же? Дело его живет, а тело его гниет, надо же отдать земле, что же когда же что же.
Вот, а так нет, так у нас будет лучше, потому что когда же что же мы же где же? Погода опять нас подвела, ты ж понимаешь! Если весной была надежда на недород, так огромный урожай опять подорвал нашу экономику. Ну, под каким девизом покупать зерно?
Жирные вороны со всего мира, что слетелись на невиданный урожай, с интересом наблюдают диковинных людей. «Подайте голодному, у которого огромный урожай». У нас единственная проблема: как просить, имея все.
Я думаю, что надо скрывать. Просить и скрывать. Жить все лучше и лучше, скрывая это и прося все больше и больше. Потому что а что же когда же сколько ж можно.
А так нет, так у нас будет лучше. Если мы доживем, конечно, мы ж часто не доживаем до этого. Тут же каждый второй, ну тут уж что уж тут уж что уж: «На первый-второй рассчитайсь!».
А так у нас будет лучше, потому что ну когда же ну сколько ж можно что же мы же где же кто же… Всех почти поменяли, а что же мы же делаем?
