Этот суетливый, всем преданный, но стойкий, небольшой и оловянный — дружим, любим, терпим.
Этот не может выразить полмысли. Нету, не мыслит он вообще. Терпим, видим, понимаем.
Этому кто-то сказал, что он поэт. Влезает со стихами посреди еды. Терпим, вдруг поймет.
Этот приволок петарды, стреляет фейерверком, самоутверждается путем огня. Терпим, дергаемся, понимаем.
Эта одна, но беременна всегда. Любой анализ показывает беременность. Не говорит от кого, и не рожает. Терпим, видим, понимаем.
Тот просто подошел к чужой жене: «Какие у вас прекрасные волосы! Хорошо бы их посмотреть ночью». Что ж, терпим, слышим, молчим.
Этот в сорок пять лет пишет: «Мама, забери меня отсюда!» Как он туда попал? Как старуха его заберет? Терпим, дружим, продолжаем.
Тот в военные пошел. Требует жертв. Просит нас гордиться армией. Плачет: «Как воевать на такой зарплате?» Ну, не воюй, сука, не воюй! Не хочет, надо ему. Терпим, дружим.
Этот в трусах с двумя тетками ходит в киоск за пивом. В амбразуру жалуется: «Я, что ли, не даю на расходы? А, Дуся? Ты ж меня знаешь!» Все его знают, слышат, видят, гонят, кормят, одевают. Две тетки его домой зовут. На какие он дает расходы, он весь — одни убытки! Но терпим, и он из людей.
А этому задашь простой вопрос: «Воду дали?» Отвечает так подробно, что можно повеситься. Лишние слова ведрами выносим. Ну что ж, выносим, дружим, продолжаем.
Этот вдруг заорал: «Чужих терпеть не будем!» Видимо, выборы почувствовал. «Чужих терпеть не будем, и своих терпеть будем только хороших, только очень хороших…»
Хотя очень хорошие не могут бороться с плохими. С плохими борются тоже плохие. Так что и плохих надо терпеть для борьбы с ужасными.
Терпим, зубы искрошили, ногти изгрызли, терпим, чтобы жизнь на Земле не кончилась.
