В нашей речи при прежней жизни мат шел на каждом восьмом слове. Сейчас — на каждом четвертом. Значит, резерв для улучшения жизни еще есть.
Удивительно, как наша жизнь почти бескровно поменялась на прямо противоположную. Где менеджер — это профессия, а чиновник — положение в обществе. Где слово «спекулянт» обозначает работу, а не увлечение.
Как время поменялось! И пусть сейчас крики: «Неправильно! По дешевке! Воровская приватизация!», но, слава богу, мы уже не там. Мы в море, где плывут все, а не сидят на берегу с криком: «Покажите нам дорогу!»
Конечно, надо объяснять людям, что с нами происходит, потому что наша публика особая. Сколько раз я просил со сцены: «Давайте вместе! Вот я читаю монолог, а потом все вместе: «Нормально, Григорий! Отлично, Константин!»» Как я ни надрывался, зал молчал. Зато в антракте все: «Нормально, Григорий! Отлично, Константин!» Через год придет человек и скажет: «Как вы правильно сказали летом прошлого года…»
Наша страна — тяжелый неповоротливый паровой рыдван. Все вокруг бороздят на дизелях и турбинах, а эта глыба со свистком долго стоит на месте, хотя все на мостике кричат: «Полный вперед! Я сказал: Полный вперед! Я кому сказал: Полный вперед!» Снизу: «Вот кому ты сказал, тот пусть и едет! Он уволился давно, он, сука, семечками на Брайтоне торгует, а команды ему все поступают!»
Уголь с парохода разворовали, руль ушел на металлолом, винты — на бронзу… Кстати, как изменилась жизнь, если достижения Советской власти успешно идут по цене металлолома! Значит, не напрасно мы вкалывали столько пятилеток.
Вот, нам достался пароход с такой командой, с пугливым бизнесом и бесстрашной прокуратурой. Которая, с одной стороны, находит все, что хочет, а с другой ни черта не может найти. Нам достались начальники как камни на своих местах. У него в глазах написано: «Без меня вам нельзя, а со мной у вас ни черта не получится»
Это — Россия, страна неограниченных возможностей и невозможных ограничений. Страна, где все делается через палку в колесе под завистливым взглядом братьев по разуму. «Попробуй, попробуй, а вдруг у тебя ничего не получится!» О чем говорить, когда наших нобелевских лауреатов выдвигают не свои, а зарубежные ученые. Понятна атмосфера добра и поддержки.
Что касается управляющих, то на нашей земле их было два типа: самодуры и самородки. И все талантливые. Первые только что были и не устают проклинать нас со всех площадей. Вторых пока не видно.
Но главное — чтоб производилась работа, необходим перепад: либо высоты, либо денег, либо таланта, либо давления. Когда все на одном уровне — расцвет застоя, барды в лесах, балет и плохой ресторан. Все, граждане, списывать не у кого, Ленина нет.
Политика становится уделом только тех, кто ею занимается, раз в шесть лет обещая нам счастливую жизнь под своим руководством. Люди отошли от политики настолько, что даже коммунисты уже никого не раздражают. Их агитация идет не за свои убеждения, а против ваших. И как оппозиция, они ничего, культурные.
Второе достижение: люди в России стали разными. Это видно даже в парламенте.
Но за новую жизнь Россия платит откат. Откат мы платим культурой. Вот сейчас, чтобы петь, нужен либо слух, либо голос. Раньше, все-таки, и то, и другое.
Раньше читать было интереснее, чем жить. Сейчас наоборот. Сегодня нам пишут женщины по сорок романов в месяц. Женское писательство напоминает бюро машинописи, где сидели одни женщины и оглушительно стрекотали, а им подносили все новые тексты. Теперь тексты подносить перестали, а они все так же стрекочут.
Нам надо привыкать к новому телевидению, где не поощряется показ лета, отдыха, смеющихся людей. Это, оказывается, не любят сами люди, и по их просьбам идут ливни, шквалы, пожары, трупы.
И вместо людей на экране одни артисты. Артисты, видимо, это новая Россия и есть.
Но все-таки, если перестать выть и искать плохое, я сам не понимаю, как быстро мы сами во всем разобрались. Мы были первыми, когда шли назад, и мы стали задними, когда пошли вперед. Теперь все дело в скорости.
