Я хочу купить, как во время войны, танк на средства артиста, но пользоваться самому какое-то время. Соблюдая, конечно, элементарные правила движения.
Приятно, наверное, внезапно появиться в ЖЭКе и попросить заменить пол на кухне, не выходя из машины.
Хорошо въехать на базар, и через щель спросить: «Сколько, сколько? Одно кило или весь мешок?»
Хорошо еще иметь приятеля на вертолете, чтоб летел чуть впереди, и пару друзей с автоматами, чтоб бежали чуть сзади.
Так можно разъезжать по городам, ночевать, где захочется. В поликлинике насчет больничного листа осведомиться. Зайти к главному потолковать, пока друзья под дверью расположились.
Очень хорошо, если кто-то ругается. Продавщица, допустим, так орет, что в машине слышно, и ребята сзади аж спотыкаются. Это очень удачно! Подъехать к лотку, въехать прямо на тротуар, и спросить (так орудие качается): «Из-за чего, собственно? Почему бы не жить в мире и спокойствии?» И на ее крик: «Это кто здесь такой умный?» — «Я!», и подъехать поближе, громыхая и постреливая вверх совершенно холостыми, то есть очень одинокими снарядами.
А вот и очередь у гастронома врассыпную. А чем, собственно, приторговываете? Из-за чего, собственно, жалобы? Может, обвес, обсчет, обмер? Ну-ка, взвесьте-ка мне и сюда, в дырочку, положите. А что это у тебя на картоне написано? А ну, своими словами. Спасибо. А ну, еще раз, громче! Спасибо за покупку! Слышишь, как это звучит? А теперь улыбнись вот сюда, в дырочку и держи улыбочку, пока я здесь, внутри, буду перевешивать.
А трамвай сзади тихо стоит, не трезвонит. Частнички дорогу не переезжают. Хотя и мы на красный — ни ногой, ни траком. То есть кончик ствола у светофора замер, и только на желтый взревело и с лязгом тронулось на зеленый.
Конечно, это уже не бумажные фельетоны, тут не сосредоточиться на каком-то одном из недостатков — его все-таки можно устранить, даже вместе с окружающими. Или, по крайней мере, обратить внимание общественности: что, мол, оттуда за стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание общественности.
Например, обратить внимание общественности на скверные перила. То есть тот дикий случай, когда лестница дает движение влезть, а именно перила его задерживают.
Или почему тянут со строительством? Просто подъехать и спросить. Но, чтоб он через задний ход не сбежал, друзья должны его оттуда вернуть и подвести к стенке, где графики. Пусть нам с указкой объяснит.
Также с перебоями в молоке — попросить председателя встретиться с начальником и пригласить к стенке с обязательствами. Попросить объяснить.
И насчет очков. Их нет, или они есть? Не в очках дело, пусть скажут: они есть, или их нет? Лекарства — выписывать те, что есть, или те, что лечат? И чем они отличаются?
Я не думаю, чтобы они длинно говорили.
Да и просто легче кого-то подсадить на поезд. В степи встретить и подсадить. Билетов все равно нет, а места все равно есть.
Да господи, имея такой аппарат, нетрудно весь художественный совет пригласить к себе по поводу принятия этого монолога. Если кто против — спросить, сидя на башне и хлебая из котелка, а почему, собственно? Ну вот, не просто ему не понравилось, и мы не играем, а скажи, почему? Мы можем даже вместе выйти на сцену — один читает произведение, а другой тут же объясняет, почему этого не надо делать. И кто больше соберет народу. Пусть эти ребята тоже дают прибыль.
Да мало ли куда можно подъехать, справиться, как там идут дела? Но тут уж не по телефону, тут как никогда важен личный приезд. И устроить прибытие скорого танка по вызову. Это вам не группа психологов, которые успокаивают под девизом «То ли еще будет!»
Это мы, это мы, конкретные ребята, мотовзвод огнестрельного сочувствия. И чтоб прошел слух, что врать нам стало небезопасно, что из-за неизвестного жильца может приехать я с друзьями. И наша бронь так же глуха, и пусть у него хоть на какое-то время отнимется его хамство, которое ему кажется умением работать с людями. Пусть оно больше не вырабатывается его председательской железой. Пусть он не учит нас, ибо результатов у него никаких, а ждать, что он сам поймет, уже невозможно.
