24 января 1878 года дочь штабс-капитана Вера Засулич выстрелила и тяжело ранила петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова. Это была реакция на то, что по приказу Трепова был незаконно выпорот политзаключенный. 31 марта того же года Засулич была оправдана судом присяжных. Вердикт присяжных отразил настроение общества: суд над Засулич рассматривался как средство защиты закона и прав личности от произвола. Вера Засулич стала первой, но далеко не последней «женщиной с револьвером» в русском революционном движении. ~ Исполнительный комитет «Народной воли» первого состава, состоявший из 29 человек, включал 10 женщин. ~ Принцип равенства строго соблюдался — женщины участвовали в подготовке террористических актов наравне с мужчинами. ~ Софья Перовская непосредственно руководила подготовкой и исполнением цареубийства 1 марта 1881 г. Она стала первой женщиной в России, казненной за политическое преступление. Помимо Перовской, еще одной легендой «Народной воли» была Вера Фигнер, которая участвовала почти во всех покушениях на царя. Пока очаровательная Вера Николаевна была на свободе, власти не решались провести коронацию, опасаясь покушения на жизнь Александра III. Когда император получил сообщение о ее аресте, он «начертал» на полях: «Наконец-то поймана!». Фигнер была приговорена к смертной казни, замененной конфискацией на бессрочные каторжные работы.~ Однако женщины, активно участвовавшие в популистском движении 1870-1880-х годов и принимавшие участие в организации и подготовке терактов, редко были его непосредственными исполнителями. 16 сентября 1882 года в Чите он был застрелен Марией Кутитонской, ссыльной дворянкой, приехавшей напасть на губернатора Забайкальской области Л. И. Козлова. Ильяшевич, в живот. Мотивом для убийства стало ужесточение режима содержания политических заключенных. Читинский окружной военный суд приговорил ее к повешению, но смертный приговор был заменен на бессрочные каторжные работы. Она умерла от туберкулеза горла в Александровской центральной тюремной больнице 4 мая 1887 года. ~ Дочь купца 2-й гильдии, члена «Народной воли», 20-летняя Мария Калюжная 8 августа 1884 года стреляла в начальника жандармского управления Одесской губернии полковника А. М. Катанского, но не причинила ему вреда. Ранее газета «Народная воля» опубликовала статью, согласно которой Калюжная могла купить свою свободу по той же цене, что и провокатор Сергей Дегаев. Таким образом, Калюжная решила отвести от себя подозрение (впоследствии «Народная воля» опубликовала опровержение). Одесским военным окружным судом приговорен к 20 годам каторжных работ. Попытка самоубийства в тюремной камере. Окончательный приговор был отбыт в карийской тюрьме. В знак протеста против телесных наказаний осужденная Надежда Сигида приняла смертельную дозу морфия вместе с несколькими другими политзаключенными. Она умерла 7 ноября 1889 г. Почти последнюю попытку возродить «Народную волю» и организовать цареубийство предприняла «домашняя учительница» Софья Гинсбург, вернувшаяся из-за границы в 1888 г., где она изучала медицину и двигалась в кружках как эмигрантка «Народной воли». Однако она была арестована, в 1890 году приговорена к смертной казни, а Александр III назначил ей бессрочные каторжные работы. В январе следующего года, отбывая наказание в Шлиссельбургской крепости, Гинзбург перерезала себе горло после того, как ей дали тупые ножницы, якобы предназначенные для стрижки ногтей.
В социалистическо-революционных террористических организациях, абсолютно в духе народных волюнтаристов, дамы играли функциональную роль. Не все из них, в расхождении с «волей народа», периодически занимали «руководящие посты», но их число между определенными исполнителями терактов явно увеличивалось.
Мотивы роли дам в освободительном движении конца XIX — начала XX века в целом понятны. К основам общественным и политическим добавились и дамские институты. Их компетентная карьера ограничивалась только сферой преподавания и медицины, да и то не полностью. Однако что толкало некоторых дам хвататься за бомбы и револьверы? Почему, присоединившись к революционному движению, они оказались в прямом значении текста «со стороны огня», ведь существовали и другие формы роли в государственной деятельности? По-видимому, только социальные причины не могут быть объяснены разумом.
Объяснение должно быть найдено быстрее в области психологии или социологии. Однако некоторые социологические выкладки имеют все шансы оказаться несомненно полезными для повышения осведомленности о парадоксе «женского терроризма». Эми Найт изучила биографические данные 44 социалистов-революционеров-террористов, действовавших в составе всех типов военных организаций, и пришла к выводу, что они на самом деле имеют более высокое социальное происхождение и более высокий уровень образования, чем их товарищи-мужчины.
Из 40 террористок, чье общественное происхождение должно было быть представлено, 15 были знатными или дочерьми необходимости, 4 — из среды, 11 — из Филистии, 1 была дочерью священника, а 9 появились в сельских семьях.
На самом деле, социальный статус многих из них был выше, чем у «родовитых». Крестьянка Анастасия Биценко и дочь бойца Зинаида Коноплянникова получили специальное образование и стали учителями. Большинство женщин-террористок принадлежали к прослойке российского общества, которую принято называть «интеллигенцией». Принадлежность к этому хваленому или Хулимскому ордену составляли сельские и солдатские дочери статского советника Татьяна Леонтьева и дочери генерала Александра и Екатерины Измайлович.
В 1914 году была дана информация об исполнителях террористических актов социалистов-революционеров с 1902 по 1911 год. 20 из 27 дам, принявших роль в этих террористических актах, определены составителем «интеллигенции». Для сравнения, из 131 мужчины-террориста, упомянутого в этой книге, 95 были рабочими и крестьянами в классовой семье. Уровень образования террористов также был высоким: 11 человек имели высшее образование, 23 — среднее, еще 6 — среднее, и только 3 — начальное; я назвал себя самонадеянным. Среди террористов было 9 учителей, 8 студентов и только 4 неквалифицированных рабочих. Их средний возраст в 1906 году составлял 22 года.
Среди социал-революционных террористов преобладали русские (22) и еврейские (13) женщины. Наибольшая доля — почти треть — еврейских женщин среди террористок не может быть объяснена только интенсивной ролью евреев в российском революционном движении. Доля еврейских террористов значительно превышала совместную долю евреев в ПСР. Разумно предположить, что разрыв с религиозными и семейными обычаями вызвал гораздо большие усилия среди еврейских женщин, роль которых в семье была жестко регламентирована, чем среди мужчин, и происходил на более глубоком уровне. Вполне вероятно, что в результате, вступив на путь революционной борьбы, они выбрали ее новейшие формы, которые требовали, помимо прочего, готовности к самопожертвованию и полного разрыва с обществом.
Возможно также, что высокий социальный статус и образовательный уровень дам, вступивших на путь революционной борьбы, побудил их хоть раз исполнить заповеди П.Л. Лаврова — «вернуть народу обязательство», посвятить себя занятию его освобождением в самой неопределенной сфере.
Участие в революционной борьбе — во имя равенства и верности — предполагало принесение в жертву собственного счастья и интересов.
Где жертва может быть больше, чем в террористической борьбе, когда на карту поставлена сама жизнь человека? Историки уже обращали внимание на вероучительные основы психологии революционеров-народовольцев и их преемников, социалистов-революционеров. Объект изменился, но конструкция религиозных чувств — нет. Божье пространство было заимствовано у людей. Религиозный (или квазирелигиозный) момент особенно четко прослеживается в психологии террористов. Люди, сражающиеся за королевство верности, прибегают к убийству, причем часто непосредственно невинных или даже элементарных случайных людей. Единственным оправданием для этого является тот факт, что они считаются жертвами искупления. Например, как сам террорист часто вдохновляет свою жизнь в качестве жертвы.
Согласно текстам «Кантианской партии», члена БО В.М. Зензинова, «вопрос о терроре был самым страшным, катастрофическим и болезненным. Как можно оправдать убийство, и можно ли вообще его оправдать? В любом случае, убийство остается убийством. Мы выступаем за это, потому что правительство практически не дает нам возможности мирно осуществлять нашу политическую программу, направленную на благо государства и народа. Но действительно ли данные могут оправдать это? Единственное, что действительно имеет возможность если не оправдания, то личного заглаживания вины, — это жертвование своей личной жизнью ради данной.
