Оккупации Веры Засулич предшествовали правильные действия: 6 декабря 1876 года на площади у Казанского собора в Санкт-Петербурге состоялось представление молодежи. Арестованным на презентации и впоследствии приговоренным к каторжным работам был студент университета А. С. Боголюбов.
13 июля 1877 года городской голова Трепов прибыл на квартиру подготовительного решения в Петербурге, где в довольно вялых критериях оккупации были обвинены 133 человека. Были люди, которые почти все три-четыре года отсидели за решеткой и были больны.
(«133-е дело» рассматривалось в 1877-1878 гг. Специальное пребывание правительственного сената. Она началась в конце 1873 года как пропагандистская и вскоре переросла в серию, искусственно связанную с Войском Донским. Это был крупнейший политический процесс в монархии Российской Федерации.
Число «оккупантов 133-го» было больше 4 000…). Как только Треов вышел во двор, на его глаза упали 3 пленника, в толпе которых находился и Боголюбов. Порубившись с Треповым, они сняли шапки и поклонились. После того как Боголюбов обогнул комнату, он и друзья снова встретили Трепова, но 2 решили не здороваться. Трепов, однако, закричал: «В карцер! Даунс!» — и сделал движение, едва не свалив шапку с головы Боголюбова.
Студент попятился назад, и от резкого движения шляпа упала с его головы. Большинство тех, кто видел это, вынесли решение, ведь Трепов обрезал Боголюбова. В окно постучали. В это время Боголюбовна публично приказала себе. Реакция заключенных была незамедлительной. Начался тюремный пакет. Из запертых окон в Трепова действительно стали бросать все, что можно было бросить.
Новость об этом инциденте быстро облетела весь Петербург. Поползли слухи, что Боголюбов не получил 25 роз, а был зарублен ценой сознания.
Уже в разных комнатах разные люди готовились попробовать Трепова.
Слухи об этом происшествии дошли до Веры Засулич, родившейся в дворянской семье, но не обратившей внимания на то, что была интенсивным функционером революционного движения. Это было сделано под воздействием не санкций, а оскорблений, вызванных определенным гневом. Она ожидала, что разговор хоть что-то ответит, но все было тихо, и ни одного текста в прессе больше не было замечено. Ничто не давало Трепову или всегда кому-то другому совершать такие же казни. За это время, когда она почти не видела других средств для этого урока, она приняла решение, пусть и ценой собственной смерти, оправдать, фактически невозможно убедиться в безнаказанности, например, надругавшись над человеческой личностью. Страшно поднимать человека на человека, но Засулич решила это устроить. По методу мэра, она выстрелила в него, но только ранила. Врачи вынесли приговор о лишении свободы: выстрел был произведен Point -Blank, рана относится к тяжелой степени тяжести.
Событие, произошедшее 24 января, потрясло всю Российскую Федерацию. Разные слои общества по-разному относились к Засулич и Трепову, но в большинстве своем люди не почитали Трепова. Более сильные эмоции от этого первого террористического акта вызвала его либеральная часть.
Расследование в отношении Засулич было проведено быстро и завершено к концу февраля. Председатель районного суда Санкт-Петербурга Анатолий Федорович получил от министра юстиции решение обсудить 31 марта роль суда присяжных.
Власти проявили сильное давление на жеребцов, поэтому он выступил в качестве присяжного, и они вынесли обвинительный вердикт. Также было предложено вывести дело из состава присяжных и передать его в особое присутствие. Но «Жеребцы» не пошли на уступки властям. Дело дошло до суда.
Был определен состав суда. В состав жюри вошли 9 чиновников, 1 дворянин, 1 купец, 1 вакантный дизайнер. Советник суда Лохов был избран старшиной присяжных. Прокурором был назначен Кессель, друг прокурора Петербургского окружного суда. Засулич сказала, что в качестве защитника она выберет адвоката Александрова.
Александров решил воспользоваться своим правом на отвод присяжных.
Из 29 явившихся присяжных адвокат имел право удалить шестерых.
У прокурора также была возможность забрать такую же сумму, но он категорически отказался от своего права и, что самое главное, облегчил положение адвоката. Согласно закону, адвокат теперь имел возможность заявить отвод еще шести присяжным, которые не были заявлены обвинением. В результате осталось 18 присяжных.
Ровно в 11 часов утра 31 марта 1878 года открылось заседание Санкт-Петербургского окружного суда. Преступление Засулич было релятивизировано на основании Примечаний 9 и 1454 Закона о наказаниях, которые фактически предусматривали лишение всех прав состояния и ссылку на каторжные работы на срок от 15 до 20 лет. В обвинительном заключении не было даже намека на политический характер дела и на то, что наказание за содеянное было не менее беспощадным.
На фоне, по общему признанию, прозрачной речи прокурора на этом процессе, выступление адвоката Александрова стало важным событием в общественной жизни. Ни до, ни после он никогда не произносил таких блестящих и стильных речей. Его речь была опубликована во всех печатных изданиях, а также переведена на иностранные языки.
AF Stallions напутствовал присяжных и, по сути, намекнул им на оправдательный приговор. Все тяготы, которые могли возникнуть при оправдании Засулич, он долго обдумывал, так как принц-регент и министр юстиции убеждали его во что бы то ни стало вынести обвинительный приговор, но это его не остановило.
Когда был оглашен вопросник, бригадир смог заявить только «не виновен». Крики экстаза, рыдания, аплодисменты, шаги — все это объединилось в один крик. В итоге в зале воцарилась тишина, и жеребцы фактически объявили Засулич, что она оправдана и что указ о ее освобождении будет подписан немедленно.
Вскоре Засулич покинула дом подготовительной резолюции и попала прямо в объятия масс. Полиция бросилась в толпу, началась стрельба. Засулич удалось скрыться в нелегальном приюте, а вскоре, чтобы избежать повторного ареста, ее перевезли к собственным друзьям в Швецию.
В тот же день император приказал арестовать дочь отставного капитана, девицу Веру Ивановну Засулич, и с этого момента держать ее в квартире до особого решения. Но, к счастью, выполнить этот указ было уже невозможно.
Для Анатолия Федоровича Жеребцова начался бесконечный период опалы.
Гнев правителя был настолько велик, что он не пощадил даже министра юстиции — граф Пален вскоре был освобожден от должности «за небрежное ведение дела В. Засулич».
Новость об оправдании Засулич была воспринята с большим вниманием не только в Российской Федерации, но и за ее пределами. Печатные издания многих государств мира дали подробную информацию о судебном процессе. Присяжные категорически отказались обвинять того, кто решил противопоставить насилие насилию, они категорически отказались идти на поводу у политики удушения любого автономного проявления общественной мысли и жизни.
