Дело Веры Засулич, которое суд рассматривал почти 150 лет назад, по сей день является примером неожиданного решения суда присяжных, оправдавшего террористку.
Суд присяжных — результат судебной реформы
Рассказ о деле Веры Засулич, поистине экстраординарном и почти сразу окруженном множеством мифов, следует начать с напоминания о том, что суд присяжных в России появился всего за 12 лет до этого суда. В 1866 году состоялся первый суд с участием присяжных заседателей.
В соответствии с реформой судебной системы 1864 г. дела, связанные с конфискацией или ограничением государственных прав, подлежали рассмотрению с участием присяжных заседателей. Коллегия народных заседателей состояла из 12 членов, а также шести заместителей. В их число могли входить мужчины в возрасте от 25 до 70 лет, проживающие в уезде, где избирались народные заседатели, не менее 2 лет и отвечающие определенному имущественному цензу. До начала разбирательства было приглашено 30 кандидатов, из которых прокурор и защитник могли выбрать 6 кандидатов (в случае сокращения числа кандидатов оппонент мог выбрать больше).
Именно участие присяжных в процессе сыграло ключевую роль в окончательном оправдательном приговоре Вере Засулич.
Андрей Боголюбов — несправедливое наказание
В декабре 1876 г., когда Вера Засулич еще находилась в Киеве, в Петербурге прошла молодежная демонстрация. В частности, Георгий Плеханов, тогда еще студент Горного института, обратился к собравшимся со словами: «Да здравствует социальная революция, да здравствует Земля и Воля!». Тогда впервые был выдвинут лозунг «Земя и Воля».
Власти не могли оставить это событие незамеченным, многие протестующие были задержаны, в результате несколько человек получили по 10 и 15 лет каторжных работ. Одним из осужденных был Алексей Боголюбов (настоящее имя Архип Емельянов). Посчитав 15 лет каторжных работ за участие в демонстрации слишком суровым наказанием, его адвокат подал апелляцию. В ожидании приговора Боголюбов содержался в следственном изоляторе, куда для проверки приехал мэр Санкт-Петербурга Федор Трепов. Так как Боголюбов не снял шапки, Трепов приказал выпороть юношу, хотя в то время он не считался каторжным и не мог подвергаться такой казни.
Вера Засулич: покушение по убеждениям
Надо сказать, что Федор Трепов не был популярен в Петербурге. Начав работать солдатом, много лет служил в военной полиции. После вступления в должность градоначальника в 1871 г. Трепов имел практически неограниченные полномочия, в том числе право приостанавливать исполнение постановлений городской управы, если «они не соответствуют общим благам и нуждам государства или явно нарушают интересы местных Население.» Его обвиняли не только в чрезмерной власти, но и во взяточничестве. На нее решила нацелиться 27-летняя Вера Засулич.
В то время она уже была сослана за участие в деятельности организации «Народная правда» Сергея Нечаева и проживала в Киеве, где участвовала в подготовке крестьянских волнений. Узнав о деле Боголюбова, она нелегально прибыла в Петербург и решила, что ситуация требует мести. 5 февраля 1878 года девушка подошла к Федору Трепову и застрелила его из револьвера. Был тяжело ранен градоначальник, Засулич, не предпринявший попытки к бегству, был задержан на месте.
Федор Трепов: подготовка процесса
Казалось бы, покушение на жизнь высокопоставленного чиновника, представителя власти, очевидная вина, предоставленная самой нападавшей, понятный мотив… Никто и подумать не мог, что такие действия могут быть в принципе оправданы . Вероятно, поэтому в организации процесса был допущен ряд ошибок.
Сначала решили судить Веру Засулич в судебном порядке, хотя были основания передать дело в Королевский суд и установить особое присутствие. Очевидно очевидная вина Засулич была выбрана для суда с участием присяжных. Мотив ее поступка формулировался как личная месть, а не как покушение на жизнь государственного чиновника.
Во-вторых, суд проходил под председательством Анатолия Кони, и с точки зрения прокуратуры он был провальным. Хотя Анатолий Федорович не симпатизировал Засулич, самым главным для него было сохранить независимость суда. Он заранее предупредил, что не уверен в единодушном обвинении присяжных, но его мнение не было услышано.
В-третьих, Константин Кессель был обвинителем на процессе. Это нельзя назвать ошибкой организаторов процесса, просто другие потенциальные кандидаты отказались от участия в процессе. Кони писал: «Увидев совершенно убийственный взгляд Кесселя, я несколько удивился выбору Лопухина и живо представил себе, какие бесцветные, слабые и водянистые обличительные речи услышит Петербург, с нетерпением ожидающий суда над Засулич. Просто Кессель очень боялся, что он столкнулся бы с негативным отношением общественности к своему решению.
И четвертое — формирование жюри. Дело в том, что Кессель по неизвестным причинам вообще не воспользовался правом снятия шести выдвинутых кандидатов. Так его противник смог вывести 12 человек за раз и сам установил состав коллегии. Защитником Засулича был Петр Акимович Александров, активный участник «Процесса 193» (крупнейшего процесса над народниками), состоявшегося не намного раньше. Он «устроил» народных заседателей таким образом, что большинство из них были мелкими и средними чиновниками, отличавшимися относительно независимыми взглядами и неблагосклонными к Трепову. Председателем жюри был Анатолий Лохов, чиновник Минфина.
Процесс Веры Засулич
Суд над Верой Засулич начался 31 марта 1878 года. Девушке предъявили обвинение в умышленном убийстве, ей грозили каторжными работами на 20 лет и лишили всех прав собственности. Сам Трепов, полностью оправившийся от травмы, в суд не явился.
Прокурор настаивал на том, что Засулич собирался убить Трепова (сама Вера говорила, что ей все равно, закончится ли ее покушение на его жизнь его ранением или смертью). Основным аргументом Касселя было то, что она использовала револьвер с высокой убойной силой и что она выстрелила ему в левый бок, очевидно, намереваясь попасть ему в сердце. При этом возможные мотивы Засулич прокурором не рассматривались и не анализировались.
Александров же с самого начала своей речи обратил внимание на связь нападения с ситуацией с Боголюбовым. В противном случае, по словам адвоката, никаких сложностей в этом вопросе не возникло бы. Однако вся жизнь Засулич, как описывает Александров, обернулась цепью обид: необоснованный арест по «делу Нечаева», тюремное заключение, административная ссылка, по словам защитника, привели Засулич к тому, чтобы стать на сторону всех, кто был преследовался по политическим мотивам. Таким образом, в речи Александрова поступок Засулич был представлен не как акт мести, а как восстановление справедливости, чего нельзя было достичь никаким другим путем. При таком подходе обвинительный вердикт присяжных стал местью за действия Трепова.
Александров, конечно, играл на контрасте: безрезультатная речь прокурора звучала крайне неизящно на фоне вычурной речи защитника. Жюри сочувствовало самой Вере Засулич, тогда как большинство смотрело на Трепова неохотно. Причем перед присяжными стоял не только вердикт «виновен или не виновен». Они вынесли моральное суждение обо всей ситуации.
Присяжные должны были ответить на три вопроса: имело ли место преступление, виновен ли подсудимый и если виновен, то в какой степени. Прежде чем раздать лист с вопросами, Лошади произнесли какое-то резюме, краткое замечание присяжным, напомнив им, что если они признают ее виновной, то могут указать, что Засулич заслуживает снисхождения. Присяжные недолго посовещались и вернулись в зал суда, чтобы вынести свой вердикт. Вот как этот момент описывается в воспоминаниях Анатолия Кони:
«Мастер дрожащей рукой подал мне листок (…). На первом же вопросе крупным почерком было написано: «Нет, не виноват». «Нет! — провозгласил бригадир, и краска тут же залила ее щеки, но глаза не опустились, упрямо глядя в потолок… «Вины нет…» но он не мог продолжать…
Многие люди крестились; наверху, более демократичном для публики, они обнимали друг друга; даже в креслах за судьями хлопали усердно… Один особенно усердствовал над моим ухом. Я огляделся. Граф А. А. Баранцов, адъютант генерал-фельдцейхмейстера, раскрасневшийся седой толстяк, жадно бьющий себя в руки. Встретившись со мной взглядом, он сделал паузу, растерянная улыбка, но как только я обернулась, он снова начал хлопать…».
Решение было обжаловано. Полиция пыталась остановить Засулич, но Засулич уже скрылся. В апелляции говорилось о семи недостатках судебного процесса. Сенат отклонил шесть из них, а на основании седьмого постановил отменить приговор и направить дело на новое рассмотрение. Засулич, однако, почти сразу же эмигрировал в Швейцарию, и вопрос так и не был пересмотрен.
