В 2015 году сотрудники Третьяковской галереи обнаружили под первым «черным квадратом» две цветные картины.
В декабре 1915 года в Художественном бюро Надежды Добычиной на Марсовом поле в Петербурге открылась «Последняя футуристическая выставка картин «0,10». Там 14 российских художников представили 154 работы — Казимеж Малевич, Владимир Татлин, Иван Пуни, Ольга Розанова, Ксения Богуславская и другие. Они первыми продемонстрировали российскому зрителю пионерские течения русского авангарда — супрематизм и конструктивизм.
Казимеж Малевич, куратор выставки, представил 39 работ. А больше всего зрителей впечатлило полотно размером 79,5 на 79,5 сантиметров. Висела как икона в старых домах, в «красном углу» комнаты. Это был черный «четырехугольник» с пропорциями, очень близкими к квадрату с белой каймой. Сегодня эта работа хранится в Государственной Третьяковской галерее. Наряду с «Черным колесом» и «Черным крестом» площадь явилась триптихом, положившим начало «новому, беспредметному реализму» в русском искусстве.
Посетители выставки разделились во мнениях относительно новых подходов к живописи. Например, один из основателей объединения «Мир искусства», искусствовед Александр Бенуа писал в своей газете «Речь» в январе 1916 года:
«В декабре 1915 года в художественном бюро Надежды Добычиной в Санкт-Петербурге открылась «Последняя футуристическая выставка картин 0,10». На ней 14 русских художников представили 154 работы — Казимеж Малевич, Владимир Татлин, Иван Пуни, Ольга Розанова, Ксения Богуславская и др. Они первыми продемонстрировали российскому зрителю пионерские течения русского авангарда — супрематизм и конструктивизм.
Казимеж Малевич, куратор выставки, представил 39 работ. А больше всего зрителей впечатлило полотно размером 79,5 на 79,5 сантиметров. Висела как икона в старых домах, в «красном углу» комнаты. Это был черный «четырехугольник» с пропорциями, очень близкими к квадрату с белой каймой. Сегодня эта работа хранится в Государственной Третьяковской галерее. Наряду с «Черным колесом» и «Черным крестом» площадь явилась триптихом, положившим начало «новому, беспредметному реализму» в русском искусстве.
Посетители выставки разделились во мнениях относительно новых подходов к живописи. Например, один из основателей объединения «Святые художники», искусствовед Александр Бенуа писал в январском номере газеты «Речь» за 1916 год:
«Без номера, но в углу, высоко над потолком, на святом месте, стояла «работа» господина Малевича, изображающая черный квадрат в белой рамке. Это, несомненно, «икона» тех господ. Черный квадрат в белой рамке — это не случайный мелкий эпизод, происходивший в доме на Марсовом поле, а один из актов самоутверждения начала, именуемого Мерзостью запустения, и которое хвалится тем, что гордыней, высокомерием, попранием всего доброго и нежного всех погубит.
Малевич ответил на эту критику письмом к Бенуа в том же году: «И я счастлив, что лик моего квадрата не может соединиться ни с мастером, ни со временем», добавив: «У меня есть одна обнаженная, безрамная (как карманная) икона. моего времени и трудно с этим бороться. Но счастье быть непохожим на тебя дает силы идти все дальше и дальше в пустоту пустынь. Ибо есть только перемены».
Противоположную позицию заняли, однако, знатоки модернистских изысканий Малевича и его нового объединения Supremus — от латинского слова, означающего «высший». Поэт Андрей Белый вспоминал, как Михаил Гершон, известный философ того времени, привел его посмотреть творчество Малевича:
…Однажды М[иколай] О[сипович], поставив меня перед двумя супрематическими квадратами Малевича (черный и красный), закашлялся, сплюнул; и — серьезно, прохрипел он на лекции, строгим голосом:
— История живописи и всех этих Врубелис перед такими площадями — ноль!
Он стоял перед площадями, как бы молясь им; а я стоял: да — два квадрата; он объяснил мне тогда: глядя на эти квадраты (черный и красный), он переживал крах старого мира:
— Посмотрите на это: все разваливается.
Абстрактные, конструктивистские, сюрреалистические, экспрессионистские и геометрические направления русского авангарда были близки революционным идеям 1917 года. Россия строила новое общество, и авангард как «авангард» искусства был его воплощением. А в 1923 году Малевич специально на Венецианской биеннале написал свой второй «Черный квадрат», уже размером 106 на 106 сантиметров. Зарубежное общественное мнение никогда не видело эту картину.
Уважаемый Лазарь Маркович. Хочу сообщить, что мои супрематические конструкции слепых, а также квадраты, круги и скрещенные плоскости были взяты на выставку в Венецию и, дабы не компрометировать Кончаловского или искусство грабаря в целом, были поставлены на складе. Если бы вы могли достать его и поместить в какой-нибудь журнал, вы бы оказали мне большую услугу. Не думаю, что вы откажете мне в этом. Если тяжело, то хотя бы напишите об этом дерьмовом бизнесе. Все хотят похоронить его заживо, но я не думаю, что это сработает.
О Малевиче и его супрематистских картинах за рубежом заговорили только в 1927 году. Его персональные выставки проходили в Варшаве и Берлине, также художник впервые выехал за пределы СССР.
Немцы встретили меня самым лучшим образом, какой только можно вообразить. Я хочу, чтобы вы увидели, как со мной обращались в другой стране. Пожалуй, ни один художник никогда не был так желан. Мое мнение воспринимается как аксиома. Словом, слава сыплется, как дворник с улицы.
Малевич должен был продолжить свое путешествие за границу и отвезти свой архив в Париж, но его спешно привезли домой и арестовали на вокзале по подозрению в шпионаже. Однако через месяц его отпустили с извинениями. А в 1929 году его даже назначили наркомом изящных искусств Наркомата просвещения. В это время художник начал работу над персональной выставкой в Третьяковской галерее и написал третий «Черный квадрат» — такого же размера, как и первый. А в 1932 году на выставке «Художники РСФСР за 15 лет» в Ленинграде посетители увидели четвертый квадрат — 53,5 на 53,5 сантиметра.
«Черные квадраты» Малевича стали дискуссионной темой в мировом искусстве. До сих пор кто-то, чуть ли не вторя воспоминаниям художницы Веры Пестель из 1916 года, с негодованием восклицает: «Легко, право! Всякий может! И ребенок бы справился!» А другие ищут новые смыслы в произведениях. Тем более, что в 2015 году под первым «Черным квадратом» сотрудники Третьяковской галереи обнаружили две цветные картины. Рентгеновские снимки открыли исследователям кубофутурическую и протосупрематистскую композицию, а также надпись «Битва негров в темной пещере», которая перекликается с черным полотном французского писателя Альфонса Алле 1882 года.
