Фото: Семен Кац
В одном из дворов на Трехгарке есть небольшой домик на дереве. Каждый вечер здесь выступает Восточный человек. Основным содержанием в последнее время является борьба в Сирии и Ираке. «Это явное повторение событий 1915 и 1918 годов!». — Геннадий говорит, услышав об убийствах христиан. Большинство христиан в странах Сирии и Ирака, которых сегодня преследует «Исламское государство», — это ассирийцы, которые когда-то принадлежали к древним народам узкого Востока.
События 1915 и 1918 годов — это глобальные депортации и убийства христианского населения в Османской империи. Именно в этот период дедушка и бабушка Геннадия и другие завсегдатаи «Древалей» уехали в Российскую Федерацию — под прикрытием российской армии.
Этнолог Сергей Михайлов, изучающий диаспоры, действительно говорит о том, что численность столичных ассирийцев никогда не превышала 3-4 000 человек. «Но это одна из самых ярких диаспор».
Гуталин
После революции российское правительство решило выдавать новым иммигрантам обувь для чистки — единственное занятие, с которым ассирийцы сегодня ассоциируются в больших городах. «Пространства, откуда пришли ассирийцы, — это довольно неблагополучные регионы с высокой горой. Это были в основном крестьяне, неграмотные, не говорившие по-русски. Они работали с уборщиками непосредственно на улицах, на парковках», — рассказывает Сергей Михайлов. Впоследствии, во время войны, по всему городу появились киоски с надписью «Чистка и ремонт обуви». Сергей Михайлов действительно помнит, что каждый раз вокруг было много жизни. «Некоторые люди заходили к сапожникам поздороваться, поболтать, и я в том числе. Это была этнографическая экспедиция в старую Москву. «
Фото: Семен Кац
Феликс Тумасов начал работать в одной из таких палаток на Тишине. В этом регионе ассирийские семьи жили в деревянных хижинах. Как правило, переселенцы из разных деревень селились изолированно. Феликс фактически говорит о том, что через 100 лет каждый столичный ассириец будет понимать, откуда пришли его предки, а это значительная часть самоидентификации.
Советская администрация предоставила ассирийцам рабочие помещения, но не материалы. Галошу пришлось создавать из отсеков самолетов, которые были скопированы с аэродромов. А гуталин готовили здесь же, в ремесленных мастерских в бараках. «Часто они не работали сами, а поручали работу всему хозяйству», — говорит Сергей Михайлов.
В середине 90-х годов Феликс стал владельцем 10 киосков. Но все они стали жертвами собянинских городских преобразований. «Многие сапожники ушли на пенсию, кто-то перевел бизнес в жилые дома. Покупатели теряются, их приходится собирать по новой. Была замечена и конкурентоспособность: почти все приезжие армяне охотятся за обувью. Но мы научили их всех! » Сам Феликс продолжает владеть несколькими мастерскими, но, как и почти все другие ассирийцы, говорит о своем ремесле с постоянством гордости и смущения. «Это ремесло довольно сложное, в каждом ботинке — 50 компонентов! Но мне не нравится, когда ассирийцев ассоциируют с Гуталином. «
Язык Христа
Бараки, где ассирийцы проводили шумные браки и готовили гуталин, начали изнашиваться в 1950-х годах. Жители были расселены по всей столице, а большинство ассирийцев никогда не жили в одном регионе. Квартира в Трехгорке стала необычным исключением для столицы: в 1958 году сюда переехали 6 ассирийских семей, а сейчас они занимают 10 из 32 квартир. По меркам столицы, где буквально нет ни одной мало-мальски значимой резиденции этнических групп, это аутентичный анклав. В результате это обращение поняли все ассирийцы столицы. Выйдя из старших по квартире, 100-200 человек со всей столицы намереваются остаться здесь на праздники. Для этого у меня была возможность построить дом во дворе — каждый день у всех гости, и нам приходится собираться в некоторых местах всем вместе. «Летом мы становимся на ноги в палатке, дамы сидят в ней целый день и ночь. Дети играют во дворе», — с гордостью узнал он однажды от старейшин жилища.
«Раньше агенты по недвижимости заставляли покупателей смотреть квартиры в 6-7 утра, чтобы они не видели, как мы здесь сидим. Но мы подружились со всеми. Но на самом деле это — каждый раз, когда во дворе кто-то есть, дети имеют все шансы спокойно побегать, машинки под присмотром», — говорит как-то Геннадий о жильцах квартиры.
Дом здесь называют «неофициальным культурным центром». Помимо ассирийцев, святилище Мат Марьям, то есть Девы Марии на Дубровке, представляет собой впечатляющее помещение из красноватого кирпича с зубцами и куполом, освященное в середине 90-х годов. «Ближайший храм Ассирийской церкви Востока — православный, — объясняет Роланд, дьякон церкви. «В русские времена почти все ходили в православные храмы, — соглашается Сергей Михайлов. «И до сих пор надевают: пристрастились к иконам, которых в храме на Дубровке нет». «Это не связано с тем, что мы иконоборцы, — говорит дьякон. Вполне вероятно, что это влияние еврейских общин, которых в землях Месопотамии было довольно много. Но у меня есть дома, например, есть много икон. «
Фото: Семен Кац
Служба ведется на ассирийском языке (в контексте арамейского; на одном из диалектов арамейского, как его, Христа, обозначил), а основные факторы литургии переведены на русский язык. «В Чагрине на данный момент нет помещения, где можно было бы обучать нашему языку», — говорит Роланд, — «но все так или иначе, почти все прихожане его понимают».
Мужчины и дамы служат отдельно, но, несмотря на всю вышеперечисленную литургию, все оглашения радуют и задаются священником — основателем Самано. Он — единственный полный сотрудник храма. Роланд и другие дьяконы выступают здесь, в хостеле, по воскресеньям, а в остальное время они ходят на работу. Роланд, например, сейчас является сотрудником арабской редакции Mia Russia.
Главная
Потомки тех, кто работал в церквях в своих родных ассирийских деревнях, хранят в домах реликвии: в основном кресты или ключи. «Их предки сотни лет работали в этой церкви в соответствии с ней, и они организовывали церковные праздники, и их преимущество было получено, чтобы провести этот праздник в честь такого-то или такого-то неизвестного. У себя на родине они обычно праздновали по прямой линии на улице возле храмов. А в российские времена они собирались прямо во дворах столицы. И там, вместе со своими соседями всех национальностей и религий, они устроили большой, грандиозный праздник с песнями и танцами, который всем понравился», — знает Роланд.
Фотография из собственного архива
Сегодня эти праздники — например, не так давно отмечался день с безупречным Жорой — проводят в огромных банкетных залах. Сейчас или летом во дворе в Трехгорке — они специально приезжают сюда с Российской Федерации.
Долгое время ключи от храмов и крестов были объединяющим звеном между столичными ассирийцами и их родиной — регионом Хаккяри в современном турецком Курдистане. Каждый раз это достижение вызывало проблемы, но в прошлом году, когда было заключено перемирие между турецким правительством и Рабочей партией Курдистана, столичный ассириец Жора Свивус воспользовался этим, чтобы посетить места, куда пришли его предки. «Сейчас почти все населенные пункты переименовываются, — знает Жора. «Было нелегко представить, где находятся ассирийские деревни, но благодаря старым британским топографическим картам и заметкам путешественников XIX века получилась довольно подробная карта перед поездкой». Жоре удалось найти деревню, из которой его прадед приехал в Россию, и встать в руинах церкви, где его крестили. «Большинство наших храмов лежат в руинах, жилища отстраиваются заново. В комнатах, где находились кладбища, мы обратили внимание на большое количество горшков в соответствии с большим количеством черепов — у ассирийцев было принято бить кораблики на могиле умершего человека. » Вскоре, впоследствии, поездки к Жоре — нападения и конфликты возобновились, и он не понимает, сможет ли он когда-нибудь снова быть там.
