Кризис, обрушившийся на человечество в 2020 году, носит цивилизационный характер. Под сомнение поставлено все, что в ХХ и начале ХХI веков считалось высшим достижением цивилизации. Люди по праву гордились здравоохранением, победившим эпидемии и на треть увеличившим продолжительность жизни, образованием, быстро освоившим новые технологические возможности, демократией, тонко и точно реагирующей на любой социальный вызов, всемогущей наукой, свободными и беспристрастными СМИ, глобальной мобильностью населения. Все это было поставлено под сомнение в 2020 году.
При отсутствии влияния экономические системы стремятся к гомеостазу — «засыпанию». Мировая экономическая теория знает только два пути, по которым происходит развитие: либо внешний шок в виде катастрофы, извержения вулкана, эпидемии, заставляющей систему развиваться (схема «шока» Гарольда Демессеца), либо накопление знаний, изменение ценности и предпочтения («схема» накопительного «Дугласа Норта»). Нынешний кризис уникален тем, что обе системы развития работали одновременно. Мы получили внешний удар в виде пандемии, а домашний арест, затронувший около 3 миллиардов человек во всем мире, стал уникальным историческим экспериментом, заставившим людей усиленно задуматься о вещах, о которых раньше никто не задумывался. Это означает, что изменение стоимости, лежащее в основе механизмов развития, уже происходит.
В июле и августе Российская венчурная компания совместно с Институтом национальных проектов и моими коллегами из МГУ провела исследование, чтобы выяснить, как события первого полугодия повлияли на уровень доверия в обществе. Формально эта цифра мало изменилась: по России 25% считали и считают, что «большинству людей можно доверять»; в мегаполисах этот показатель несколько увеличился. Мне кажется, однако, что это не застой, а результат действия двух разнонаправленных сил. С одной стороны, санитарная политика имела и продолжает разделять людей с десоциализирующим эффектом. С другой стороны, там, где власть бросала людей и ничего не могла сделать для противодействия кризису, людям приходилось вступать в гораздо более тесное, чем обычно, общение друг с другом. Наконец, как упоминалось выше, многие люди получили возможность сесть и подумать.
В результате власти некоторых штатов не признали своих избирателей выходящим из карантина — люди стали вести себя нетипично. Примером может служить не только Беларусь, но и США, где произошли серьезные изменения в общественном мнении. И они напрямую связаны с «ударом по голове», полученным обществом во время коронавирусного кризиса. Конечно, в ближайшем будущем можно ожидать еще больше сюрпризов.
Как проявляются эти сдвиги в сознании? В 1932 году великий экономист Джон Мейнард Кейнс совершил поездку в СССР, впечатления от которой привели его к формулировке «невозможной трилеммы»: «Свобода, справедливость и эффективность не могут быть максимизированы одновременно». В прежнем «довикторианском» мире доминирующей чертой этой триады была свобода, но теперь крутится колесо Сансары. Эффективность государства становится главным приоритетом, по крайней мере, в России. Справедливость занимает второе место. Свобода уступает третье место.
Социологические исследования показывают, что приоритеты изменились. Заметен рост патерналистских настроений: согласно нашему исследованию в 2017 г., 41% россиян считали, что государство должно заботиться обо всех (при этом большинство считало, что роль государства заключается лишь в создании условий), этот показатель поднялся до 51%. Этот социально-психологический сдвиг в России назревал давно. Предыдущий общественный договор между обществом и государством был заключен в 2014 году, когда общество согласилось пожертвовать частью своего благополучия в обмен на чувство принадлежности к великой державе. В последующие годы произошло снижение реальных располагаемых доходов – предыдущий контракт был оплачен с 10%-ным снижением доходов. Этот контракт был окончательно расторгнут, по-моему, в 2018 году. Экономика, восстанавливающаяся после кризиса 2014-2015 гг., уже начала давать положительные результаты для высших классов, в то время как у низов продолжился спад. Это поставило вопрос о социальной справедливости, отодвинув существующий геополитический контракт: Венесуэла, Ливия и Донбасс уже никого не интересовали, а технически неправильно проведенная пенсионная реформа ускорила «распад брака».
Принятие поправок в Конституцию 1 июля означало заключение нового авторитарно-общественного договора: в обмен на снятие ограничений, связанных с ротацией власти, общество получило комплекс социальных обязательств, заложенных в тексте постановления. конституция. Сделка заключена: на первом месте эффективность государства, на втором — справедливость, на третьем — свобода. В целом это соответствует структуре социального спроса.
Меняющийся спрос на страну в мире сталкивается с тремя основными вариантами предложения. Первый — это то, что предлагает Китай, ставший первым цифровым тоталитарным государством 21 века. Он решил важнейшую проблему тоталитаризма: следить за всеми субъектами одновременно всегда было чрезвычайно дорого. Цифровые технологии удешевляют: Китай разработал систему, которая отреагировала на шок комплексно и, судя по цифрам, эффективно.
Второе предложение было сделано маленькой Швецией. Это социал-демократическая версия, попытка стоять на старых ценностях, уважать права людей и вести с ними переговоры. Германия и Франция ищут свой путь в одной и той же области. Я думаю, что с победой демократического кандидата на президентских выборах в США появилась более радикальная версия этого предложения, связанная с «новой этикой», социальными квотами и так далее.
На Руси налог традиционно рассматривался как дань Золотой Орде — что государство отстанет и не придет
Наконец, третье предложение — квазигосударственные цифровые платформы (китайские, российские, американские). На мой взгляд, они могут составить очень серьезную конкуренцию госучреждениям. Пандемия не только способствовала колоссальному давлению на цифровизацию, но и показала, что цифровые платформы с их агрегаторами, репутационным отбором, рейтингами гораздо эффективнее офлайн-институций. Есть проблемы — например, пользовательский договор изменить сложнее, чем национальную конституцию, — но исследования показывают высокое доверие общества к «цифровым квазигосударствам». По нашим данным, собранным в июле и августе, уровень доверия россиян правительству составляет 49% — больше, чем доверие региональным и муниципальным властям и судам. При этом доверие к цифровым платформам достигает 59%.
Наличие такого конкурента побуждает правительства действовать. На мой взгляд, премьер-министр Мишустин пытается дать цифровым конкурентам цифровой ответ, связанный с развитием сервисного государства. Условие службы соответствует иному характеру налога, чем тот, который мы установили. На Руси налог традиционно рассматривают как дань Золотой Орде — чтобы государство осталось и больше не приходило. А в сервисном государстве налог — это плата за общественные блага, произведенные государством. Отметим, что в России уже действует первый налог такого типа — дополнительный НДФЛ в размере 2% для людей с доходом выше 5 млн рублей в год. Он не будет растворяться в государственной казне, а будет использоваться для лечения детей с орфанными заболеваниями.
Уровень доверия россиян правительству составляет 49% — это больше, чем доверие областным и городским властям или суду.
Хотя сервис-ориентированное цифровое государство является лишь одним из ответов на социальный запрос, эта тенденция очень важна. Если идея цифровизации на основе клиентоориентированности будет сочетаться с превращением налогов в оплату общественных благ с возможностью голосования налогами на конкретные цели — практика партиципаторного бюджетирования — это создаст определенную перспективу для социальное развитие страны.
России, слава Богу, не нужен тоталитаризм: 54% наших сограждан считают, что их личные данные принадлежат им и только им, а 40% считают, что государство может использовать их данные только для борьбы с преступностью и эпидемиями.Однако потребность в социал-демократии еще не назрела.Возможно, налоговая демократия в сочетании с цифровым сервисным государством станет нашим ответом на сегодняшние вызовы.
