Писательница Дина Рубина о своей новой книге и о главном герое произведения
Во время пандемии у писательницы Дины Рубиной возникла идея написать светлую и теплую книгу о трогательном и удивительном человеке. Возможно, в нарочито созданном образе иностранного гражданина каждый так или иначе узнает себя. Автор Дина Рубина объясняет, почему новый роман должен заинтересовать читателей.
— Тема иммигрантов появляется на работе. Переезд в другую страну тоже был ключевым событием в вашей жизни?
— Конечно, как и в жизни любого писателя. Как было у Набокова, у Бунина, Воеводы, Бродского и Аксенова… За последние два столетия многие русские писатели годами и даже десятилетиями жили за границей. Но, скажем, пребывание Гоголя в Риме, или пребывание Гончарова в Марианских Лазнях, или пребывание Тургенева в Париже есть нечто иное, чем ссылка. Гоголь постоянно писал матери с просьбой прислать деньги из имения; Тургенев жил в Париже почти в утробе Паулины Виардо; Набоков давал частные уроки, иногда выступал и остро нуждался… в том, что было общим в их жизни до сих пор. И как русские писатели-эмигранты становились невыразительными, беспомощными и нежеланными в другой стране, так и мы становились нищими, нежеланными и невыразительными эмигрантами. Оцените сами — ключевое ли это событие в вашей жизни, когда родной язык является вашим главным достоянием, инструментом, божеством! — больше не пригодится вам в вашей новой жизни.
— Вы лично согласны с высказанной в книге мыслью, что каждый сумасшедший по-своему? Можно ли по аналогии с доктором Гуревичем назвать маньяком каждого человека с его причудами и особенностями?
— Прежде всего, я надеюсь, что вы читаете дальше названия книги, так что не называйте моего умного, тонкого, ироничного персонажа буквально «гиком», иначе читатели этого интервью подумают, что он раздевает старушек. У моего героя маниакальное воображение, это нечто другое: это когда предмет, мысль или дело полностью захватывает тебя, очаровывает… Писатели — просто люди с маниакальным воображением. Практически все. Что касается того, что все сумасшедшие или, мягко говоря, странные по-своему… в какой-то степени это правда. Случалось ли вам когда-нибудь неосознанно слишком сближаться с одним из ваших друзей или знакомых и обнаруживать, что вы расходитесь с ними во многих вещах в своей жизни? Вспомните, как часто такие несоответствия кажутся вам смешными, странными, необъяснимыми – ведь по-вашему все так ясно и разумно. Но этот человек думает иначе, он сумасшедший?
На второй день я повел внука и внучку на ярмарку ремесел. Там хотели попробовать сделать глиняные вазы на гончарном круге. Хозяин аттракционов, скульптор, суетился, бегал и кричал на них, чтобы они не забыли смочить глину водой. Он был очень активным, даже раздражающим. Мы шли домой, каждый из детей держал в руках картонную вазу с кривой миской. И слышу разговор: «Не находите ли вы этого человека странным?» — спрашивает старшая сестра моего семилетнего внука. — «Идо», — отвечает он со вздохом, — «странные все люди в этом мире…».
Я рассмеялся, но, подумав обо всем этом, подумал, что девушка может быть права.
— Обычные люди очень редко появляются в современных фильмах и сериалах. Всегда есть топ-менеджеры, крупные бизнесмены и прочие деятели «успеха». Есть ли у вас желание или надежда на экранизацию этой книги? Скучают ли зрители по простой истории о жизни маленького, но порядочного человека?
— Могу вас заверить, что все эти топ-менеджеры и «большие бизнесмены» на самом деле «маленькие люди», поверьте мне, я знаю всяких людей. Потому что не деньги дают масштаб человеческой личности. В наши дни многие блестящие ученые получают очень маленькие зарплаты, будучи очень-очень большими людьми. И почему убеждение, что мой доктор Гуревич — «маленький человек»? Меня не интересуют маленькие люди. Мне всегда интересен веселый человек. Умный, одаренный, нетрадиционный, спонтанный, иногда совершающий дикие поступки. Именно так я сформировал своего Гуревича. Видите ли, настоящий литературный герой — это всегда очень сложный персонаж. И чем она сложнее, тем она живее. Когда Гуревич, дипломированный психиатр, устраивается ночным сторожем в торговый центр, пинает с копейки коня аттракционов, можно ли его назвать порядочным человеком в обычном понимании этого слова? Скучное, упорядоченное слово: порядочный. Нет, Гуревич благородный человек, а это значит другое. Дон Кихот — порядочный он или благородный? Порядочный человек не будет драться с мельницами. Нормальный «порядочный» обыватель не стал бы тайно передавать, как Гуревич, в поезде немецкому журналисту маленькую тетрадочку с запрещенными стихами опального поэта для печати на Западе. А потом, через тридцать лет, он не напечатает эти стихи за свои деньги… Беда в том, что когда мы имеем дело с литературными персонажами и их внутренним миром, все привычные смыслы летят к черту. И тогда становится интересно наблюдать за этим человеком.
Что касается экранизаций. Мои книги часто привлекают кинематографистов. Съемки сериала по трилогии «Колесо телеги Наполеона» начинаются прямо сейчас. Вполне возможно, что Маньяк Гуревич со всем его венком историй тоже показался бы интересным для сериала.
— Вы намеренно сделали Гуревича уроженцем Ленинграда, города со специфическим менталитетом жителей и непростым климатом? Если бы главный герой родился в Крыму или на Кубани, не были бы его детство и юность такими трудными?
— А Мурманск еще сложнее климатически, как Хабаровск и Благовещенск, а ведь там жило и растет много детей. Но вы правы в том, что образ родного города всегда влияет на личность человека. И именно поэтому мне требуется много времени, чтобы найти декорации для родного города героя. Например, в романе «Синдром Петрушки» я достаточно подробно показал Самару, с некоторыми ее реалиями, людьми и срезом истории. Советский Ленинград, конечно, имел свои особенности, он был и остается во все времена особенным городом. Но детство и отрочество Гуревича не были «трудными». Не сложнее, чем детство и юность других героев. Только потому, что его избили в старшей школе? У каждого подростка в жизни случаются всевозможные столкновения, противостояния и истории. Случалось ли с вами когда-нибудь, чтобы ученик средней школы в коридоре вашей школы давал вам по уху, если вы попадали ему под ноги? Вспомним, что мир детства, кстати, жесток сам по себе. Дети иногда выстраивают свою собственную иерархию в своем сообществе, будь то во дворе или в классе, очень похожую на тюремную иерархию. Есть свои начальники, свое духовенство, свои козлы отпущения, свои жулики, наживающиеся на межгрупповых распрях.
Я вырос в южном городе, климат, национальность и менталитет которого сильно отличались от условий, в которых рос мой герой. И все же я хорошо знаком с угнетением, применением силы, отвращением и жестокостью в детской среде. Это жизнь. Просто жизнь, как она есть.
— Внимательный читатель заметит, что вы неравнодушны к Северной столице? А какой город вам ближе духовно: советский Ленинград или современный Санкт-Петербург?
— Скорее, я не смогу ответить на этот вопрос полно и точно. Однако я очень люблю Петербург, визуально, так сказать, восторженно. И среди петербуржцев у меня есть друзья всех возрастов. Однако я не могу сказать, что знаю этот город изнутри. Ни советский Ленинград, ни сегодняшний Санкт-Петербург. Тем не менее, я посещаю его с удовольствием. У меня там очень особенные читатели.
— Многие вещи, описанные в произведении, уже невозможны в 21 веке. Изменилось и общество. Заинтересует ли книга современную молодежь?
— Ну, не будем обижать сегодняшнюю молодежь. Давайте не будем загрязнять их интересы. Подростки вдруг перестали читать «Графа Монте-Кристо», «Трех мушкетеров», «Всадника без головы» или… или всю русскую литературу? Ведь открывая любой исторический роман, читатель всегда попадает в другое общество, в другой век и даже в другую страну. Не говоря уже о том, что ни одно поколение не рождается на пустыре. Человеку свойственно любопытство, иначе бы он не изобрел ни огня, ни колеса, а сидел бы в своей пещере и чесал кожу. Любопытство героев, пейзажей и условий человеческого существования в разное время специфично для читающего человека. Не будем делать из современного юного читателя жизнерадостного идиота, интересующегося миром только в пределах собственного телефона. Кроме того, я получаю много писем от читателей, в том числе молодых. И эти письма меня очень обнадеживают. Как и то, что за первые 10 дней большая часть новой книги была распродана.
