Гузель Ячина ворвалась в литературную элиту русских писателей внезапно, но сразу и прочно утвердилась в списках самых читаемых авторов. Ее первый роман «Зулейха открывает глаза» стал бестселлером в России, переведен на десятки иностранных языков и экранизирован. С тех пор вышло еще два романа: «Мои дети», права на экранизацию которого приобрел режиссер Алексей Учитель, и более новый «Эшелон в Самарканд», который до сих пор подвергается критической оценке. Газета «На Невском» пообщалась с Гузиолом во время Книжного Салона.
Текст: Галина Сергеева
Автор Гузель Яхина, интервью для журнала «На Невском».
Пограничье и шкала времени
Гузель озабочена как минимум двумя культурами, и неудивительно, что ее лирика, полная нежности и откровения, так хороша в русских терминах, но так похожа на затяжную восточную мелодию. С первых же страниц текст обволакивает, затягивает, местами раздражает и удивляет, местами отталкивает, но держит в напряжении до закрытия последней страницы.
Одна из ее бабушек была татарской сельской интеллигенткой, учительницей. Другой был горожанин из Казани с высшим образованием. Гузель, которая много общалась с обоими, потом описывает себя как девушку «очень богатую родословной». Это здорово, говорит она, когда в детстве ты впитываешь множество деталей разных культур и чувствуешь, что находишься на грани миров.
— Еще одна граница — русская и татарская в Казани. Эта граница была всегда и существует до сих пор; сам город представляет собой слияние двух миров. Мечети и церкви в Казани всегда расположены близко друг к другу. Даже когда все эти храмы были складами, клубами и прочим, всегда было известно, где мечеть, а где церковь. Позже, в школе, выяснилось, что существует третий — языковой и культурный — мир. Немецкий мир.
Немецкий язык вошел в ее жизнь позже, когда она работала переводчиком после окончания Казанского пединститута. И этот выбор, если присмотреться, был не случаен: дедушка преподавал немецкий язык и был директором школы, где бабушка работала учителем русского языка и литературы.
Интересно, что ее дочь расскажет о своем детстве. Сегодня ей шестнадцать, а когда она была маленькой, на стене ее спальни было нарисовано генеалогическое древо на большом холсте. Ее родители позаботились о том, чтобы каждое имя непосредственного предка их дочери сопровождалось фотографией. Им это почти удалось: картинки разного качества, иногда очень маленькие, означали почти все фамилии. Самым старшим родственником, найденным с выцветшей фотографией, оказался человек 1804 года рождения. «Это совершенно потрясающее чувство — видеть лица тех, кто оставил тебе частичку себя», — говорит Гузель.
А на другой стене детской комнаты висела длинная временная шкала, изображенная на наклеенных листах ваты. На нем отмечены важные исторические события, а между ними годы рождения членов семьи. «Это бесценно, когда у ребенка есть возможность зримо присутствовать в общей истории, которая происходит прямо сейчас», — вспоминает Гузель.
Критика ради критики
Когда несколько миров живут бок о бок, бесконфликтно взаимопроникая друг в друга, именно эта крайняя позиция ей кажется очень удобной. Это чувствуется в ткани ее первого романа, очень взвешенного и тонкого рассказа о «раскулачивании» 1930-х годов в СССР. Опухоль успешно и твердо, не сползая ни в одну сторону, следует по тонкой грани между чернением и белением самых непривлекательных периодов нашего прошлого. И просто удивительно, что критика вышла. И все это с разных сторон.
Иногда в то же время говорилось об обратном. Это касается и «Зулейха открывает глаза», а также вышедшего несколько месяцев назад «Эшелона в Самарканд». Меня это поражает.
Есть люди, которые говорят, что ничего подобного не было, что события слишком страшные, а я преувеличиваю и клевещу на наше славное советское прошлое. Противоположные обвинения: в том, что эти романы преувеличивают репрессии, обеляют методы кулачества, говорят о сложной теме в недопустимо легкой форме. Есть обвинения в татарофобии — это относится к первому роману — и есть, как ни странно, обвинения в русофобии. Я не осуждаю, почему это так. Мне очень хотелось писать тексты, которые бы не осуждали советское прошлое, а пытались понять его, подходили к нему без ярости — без гнева и без воспевания. Я думаю, что эта уравновешенная позиция у них достаточно ясна. Я не использую роман как рупор для крика. Наоборот, в этом зрелом мире есть особый ключ к примирению и принятию тяжелого прошлого.
Возможно, еще слишком рано. В одной из своих статей Гузель писала о Советском Союзе как о публичном родителе, и если продолжать это сравнение, то этот родитель до сих пор жив в сердцах и умах людей. Потребуется более десяти лет, чтобы смириться со своими грехами. И само общество выросло бы.
Сценарное видение
Написать удачный роман и опубликовать рассказ в петербургском журнале «Нева» — нетривиальный путь для писателя. Оказывается, Гузель окончила Московскую киношколу и сначала написала сценарий, который потом превратила в роман. Тем интереснее ее кадр из сериала «Зулейха открывает глаза».
Гузель Яхина в списке самых читаемых авторов
— Я не могу сравнивать сериал с книгой. Я смотрю на это как на отдельный творческий продукт режиссера, продюсера, актеров, всей огромной съемочной группы. Ключевой задачей для меня было не потерять смысл романа, не сделать из него мелодраму, а сделать из него рассказ о трагедии раскулачивания. Думаю, этот смысл сохранился в фильме. Все остальное вторично.
Но сначала были театральные постановки. Историю Зулейхи, простой татарки, вырвавшейся из-под жестокости кулаков и ГУЛАГа и оставшейся цельным мужчиной, первой увидели зрители Башкирского драматического театра. Спектакль ставится на этой сцене уже несколько лет. Затем в Центре современной драматургии в Екатеринбурге режиссер Антон Бутаков поставил моноспектакль об актрисе Татьяне Савиной. В этом интимном произведении появляется монолог Зулейки, раскрывающий всю ее непростую судьбу. Немного реквизита, слабое освещение — такими скромными средствами актриса воплотила в жизнь пронзительный текст. А когда в 2019 году в Москву пришел моноспектакль, билеты были раскуплены за рекордные 14 часов. Третью Зулейху оценили в Новосибирске, в театре «Старый дом». Эскиз декорации разработал главный художник Башкирского драматического театра Альберт Нестеров. Спектакль получил XXX Профессиональную театральную премию «Радж». Наконец, недавно вышла премьера «Комсомольска-на-Амуре» режиссера Дмитрия Акриша.
Литредактор – самый важный человек
У Гузелии Яхиной не было долгих прогулок по издательствам. Несколько попыток кратко изложить роман, предпринятые каждым начинающим автором, привели к знакомству с Еленой Костюкович, переводчиком произведений Умберто Эко на русский язык и владелицей литературного агентства. Агентство взяло роман напрокат, и все произошло очень быстро: публикация в России и множество переводов.
— Редактор — чрезвычайно важный человек. Совпадение видения и чувства текста между автором и литературным редактором просто бесценно. Галина Беляева, которой я готов бесконечно выражать свою любовь, отредактировала все три моих романа, внесла много правок, но не критических. Я принял 80% из них, потому что это действительно делает текст лучше. Например, в одной из глав «Эшелона в Самарканд» рассказывается, как начальник эшелона, везущий детей из голодающего Поволжья в Туркестан, начинает терять этих детей. Они умирают в пути, и те, кто лжет первым, идут первыми. Тринадцать детей одного за другим хоронят рядом с поездом, и однажды у них случается нервный срыв. Мне было очень трудно писать эту главу, воспитывая детей, пусть и на бумаге. Я нашел выход: написал последний абзац главы, в котором рассказал, кто из лживых детей выживет — вопреки прогнозам врачей, здравому смыслу и статистике.С такой звездой в конце темной дороги я прошел главу до конца.На этапе вычитки текста Галина Павловна сказала: «Этот абзац вставлен. Давайте его обрежем».Так мы и сделали, и вышла целая глава, которая только выиграла от этого.
Советы Гузели Яхиной – из серии «Что почитать»
Все, что было выпущено Еленой Шубиной, стоит прочитать.Мои личные предпочтения — Улицкая и Водолазкин.
Интервью с Гузель Яхиной и другие интервью с интересными людьми вы найдете в «На Невском»!
