Photo courtesy of Messer Chups~Share:~ О русском гостеприимстве~ Олег: В клубе «Гоголь» нам выдали денежный лимит по 1000 руб. на каждого — и едой персонал кормили. Это всегда заставляло меня смеяться. Когда сюда приезжает иностранная группа, они стараются проявить пресловутое русское гостеприимство, но когда выступают музыканты из Санкт-Петербурга, промоутеры и персонал клубов относятся к ним как к бездомным. Если вы не звезда, как Пьеха, они не будут класть сладости или фрукты в вашу гримерку. Раньше алкоголь был запрещен. Вы говорите: «Можно мне пива?». А они говорят: «Нет, но мы можем дать вам 50% скидку». Однажды в «мастерской» я разозлился и остановил концерт. Он сказал, что мы объездили весь мир и нигде не видели такого идиотизма. Потом, конечно, они заставили весь стол за нас — в России пока нельзя прямо сказать, никто ничего не сделает. ~ О гастрольной жизни ~ Олег: Нам всегда было проще организовывать концерты за рубежом — сначала это были какие-то фестивали, а потом мы нашли агента, который стал делать для нас большие туры — на месяц или полмесяца. Там на нас спрос больше, чем в России.~ В Европе вообще приятно выступать везде. Главный показатель — это, конечно, сам концерт и публика, но также важно, хороший ли отель, дружелюбный ли промоутер. Иногда промоутеры говорят: «Вы можете провести ночь за кулисами». Но мы не панк-рок. У нас есть девушка, и мне не 20 лет, а 40. Мы не возвращаемся в такие места. Но если потом ехать в другой город, агент заранее всех предупреждает, и Свету (Света «Зомбирелла», вокалистка группы. — Прим. ред.) там уже встречают с цветами. В последнее время мы требуем комфорта ~ Но иногда все эти страны становятся скучными. У нас каждый день по 30 концертов подряд, и через две недели ты превращаешься в музыкальную гирлянду. Но это и есть рок-н-ролл. Я по-прежнему стараюсь наслаждаться каждым концертом — энергия публики просто великолепна. Вообще, самая трудная часть тура — это не сами концерты, а путешествие из города в город. Это очень утомительно, особенно когда утром у тебя похмелье. Несколько раз я даже отменял концерты и просто лежал в постели в своей комнате. В туре слишком много алкоголя, и мое тело уже не то. ~ Мы только что приехали из Польши, и в поезде Света сказала, что вся моя одежда воняет. На гастролях невозможно мыться, и уже на второй неделе ты превращаешься в такого вонючего рок-н-ролльного монстра.~ Света: У ребят все просто — встали, причесались и ушли. И для меня это сложнее. Но за восемь лет ты привыкаешь к дискомфорту и учишься выживать в любых условиях.~ Олег: Мы даже стерли грань между обычной жизнью и гастролями. Мы не поп-артисты, у которых две жизни: На сцене они — одно целое, а в обычные дни — разные. В реальной жизни мы носим ту же одежду, что и на концертах. ~ Света: Олег, я — мы все действительно дикие домоседы и одиночки. Я могу неделями сидеть дома одна и не скучать. А потом вы приходите на фестиваль, и перед вами многотысячная толпа. На гастролях вы постоянно встречаете других людей, и все они хотят с вами общаться. Получается как бы контраст. И это самое интересное.~ О «Нож Чупс», русском роке и карьере на Западе ~ Олег: Мы сделали хитрый ход — сами ничего не придумали, а смешали в одну кучу разные клише: ужас, рок-н-ролл, прилипала. Света — как Бетти Пейдж, на концертах на экране мы играем трэш 50-х и 60-х годов. И это завораживает людей.
Света: Я думаю, что только из-за отсутствия такой музыки и таких людей они дошли до нас. Мы смешали все вместе: би-муви и 50-е, рокабилли и серф.
ОЛЕГ: Мы никогда не думали: «Вообще, чтобы мы действовали, чтобы это пошло на Западе?». Каждый раз я исполнял музыку, которая мне нравилась. В 2002 году мы полюбили Surf и начали заниматься Surf. В то время этот способ еще не был известен. Благодаря нам почти все группы в Мексике или Испании также начали заниматься серфингом. У нас появились последователи, он стал популярным. В Мессии мы не такие, но каждый раз какие-то группы задают ориентиры для молодежи. При Брежневе «Аквариум» казался революционерами.
Но на данный момент я практически не слушаю с русского языка. Я учитываю, что есть несколько свежих групп — Tesla Boy, несколько подделок под заезженную «Нож для госпожи Мюллер». На Западе, например, не так-то просто прорваться через российскую группу, как через азербайджанскую или дагестанскую. Это своего рода вариант Толика. Здесь Шнуров организовал прорыв, но у него своя ситуация. Но в данный момент все меняется — большое количество групп, работающих над хипстерами и играющих на электроклубе. У них есть возможность быть, у них есть все шансы достичь чего-то в своей собственной нише — в Японии или в Европе. В настоящее время каждая группа имеет возможность найти для себя иностранный ярлык, и никто не становится аристократией, откуда бы она ни появилась. Почти все в Европе не понимают, что «Мессер Чупс» — это российская группа, что на фоне того, что люди приходят к нам позже, они на самом деле думают, что мы немцы. 80% людей вообще не понимают, что это Российская Федерация, никто не понимает нас и им на все наплевать, особенно на музыку.
О патриотизме и эмиграции
Олег: Патриотическое «Едем за Россию!». — У нас этого нет.
Света: Почти все художники, например, из Америки, в том числе и русские люди, не видели. И они поражаются, когда русская женщина рассказывает им о необыкновенных моделях гитар. Когда они разговаривают с нами, они не сформированы плохими эмоциями: На самом деле они считают, что все русские довольно приятные люди.
ОЛЕГ: С этой точки зрения мы делаем позитивный пиар Российской Федерации. Однажды некий сербский фестиваль попросил российское представительство сделать так, чтобы мы приехали. Они позвонили и сказали: «Мы желаем вашей группе всего наилучшего». — «Что это за группа?» — «Нож Чупс». На что получили ответ: «Такой группы в России нет». В этом смысле, конечно, мы не ценим своих собственных героев.
Мы часто думаем переехать на Запад, но там нужно владеть языком аристократии, фотографировать дом и платить налоги. В общем, очень большое количество «необходимого», но я очень ленив и не могу собраться с силами и заказать этот шаг. Я уже обветшал из-за этих идиотов. Мы постоянно говорим об этом. У меня хорошее соглашение с немцами, и там можно было бы существовать и работать. Но после этого невозможно задержать тур и остаться там. Проще сесть в самолет, долететь до Санкт-Петербурга и лечь на диван.
Над камнем и без
ОЛЕГ: В 50-х годах все музыканты рокабилли употребляли амфетамины, которые на самом деле воспринимали фермы грузовиков и пилотов во время войны. В банде Джонни Кеша был СПИД. Если бы они не воспринимали наркотики, то придумали бы традиционную музыку или джаз. Но даже джаз могут услышать только те, кто сидел на героине. В серфе нет героина и нет психоделиков — вы заходите на доску, там становится больше адреналина. И мне нравится эта энергия в музыке.
Я тоже в прошлом, изучаю наркоманов и все такое — отличие моего продвинутого выступления от выступления в юности в том, что раньше моя гитара действительно двигалась как змея. Мне показалось, что она была гладкой. Например, я не слышал низких частот, так как закладывает уши и уменьшается спектр. И на данный момент наркотики ушли, а камень выжил. И мой индивидуальный диск никуда не делся. У нас было больше путешествий и выступлений. В настоящее время это время, когда у вас есть возможность встретить звездное небо 50-х и 60-х годов на гастролях, а вместе с ним и своеобразную звезду. Это весело и хорошо.
О роке в 2013 году и политической фигуре
ОЛЕГ: Драйв есть во всех эпохах, он немного меняется, мутирует, но сейчас с роком все в порядке. Не было ничего меньшего. В то же время на Западе. В настоящее время мода на все эти рок-н-ролльные движения там проходит. В Европе они ходят на концерты и тусуются в клубах за 30 на 40. В Российской Федерации все не так: У нас только молодежь где-то гуляет. Сама аудитория другая — более ограниченная снобскими пространствами. Ситуации с роком нет, люди не понимают музыку. Почему наш русский рок такой скучный? Благодаря тому, что они пытаются изобрести его по-новому. В Европе клубы существуют десятилетиями, и все это искоренялось и подавлялось. Я помню, как раньше за закатанные брюки или бритую шею тебя могли побить. И нигде об этом не было сказано ни слова. Я не принимаю во внимание, откуда все это берется — о законах сообщают люди моего поколения. Возможно, все это связано с одним из их внутренних ансамблей.
Всю свою жизнь я пытался влиять на политику нашего государства с помощью музыки. И для этого не обязательно петь на баррикадах. У нас есть своя терапия — я считаю, что в Российской Федерации действительно нужно обращаться не к политическим фигурам, а к людям. При этом не обязательно призывать их к чему-то, нужно добиваться элементарного. Люди не должны быть напряжены, они должны быть расслаблены. И музыка — одна из лучших для этого. ОТ
Фото предоставлено «Мессер Чупс
