Фото: Виктор Горбачев
Чем вы занимались до прихода к Навальному?
Когда мне было пятнадцать лет, я думал о том, чтобы стать корреспондентом. Мой отец, журналист, поступил умно: он не стал меня останавливать. Но для поступления нужны были публикации, и я написал статьи для издания Metro: на тему раздельного сбора мусора и о том, должны ли оплачиваться сантехнические работы. Я задал отцу вопрос: «Так будет всегда?». «Будет еще хуже», — ответил он. В итоге я поступил на философский факультет МГУ, где выбрал наиболее близкое к реальности направление — политологию. Во время учебы стало ясно, что я не пытаюсь работать по специальности.
После окончания школы я хотела получить степень магистра в одном из западных институтов и подала документы в Оксфорд, Кембридж и LSE. В это же время она начала работать в АФК «Система» в качестве помощника президента компании. Они хорошо платили, но это было не для меня — это было неинтересно. Я стал активным участником всей этой, как говорится, «движухи»: участвовал в кампании «Голосуй за любую партию, кроме «Единой России», с воодушевлением шел на выборы. Позже я познакомился с Глебом Черкасовым, который в то время возглавлял отдел политических персоналий в «Коммерсанте», и попросился на стажировку. Например, я начал работать вместе в двух пространствах: в АФК «Система» и в издательском доме «Коммерсантъ».
Переломный момент наступил 5 декабря 2011 года. Все узнали результаты парламентских выборов. Я читала объявления и понимала, что внутри меня все кипит. В какой-то момент я заметил пост Навального, где Алексей говорит, что на самом деле неважно — овощеед ты, зеленоватый, марсианин, но все должны выбежать на собрание, потому что он всех обманывает. Я понял, что не могу не пойти. На Чистых прудах я заметил совершенно других людей. Есть мнение, что на Болотной действительно были «красивые лица», но для меня понимание того, какие выдающиеся люди пришли отстаивать свои права, было на первом месте — на Чистой. Я оставил его вдохновленным.
S Получается, что до прихода к Алексею у вас не было интенсивной политической жизни, но вас беспокоил какой-то багаж, который вы считали несправедливым?
На 5-м курсе я понял, что моя нынешняя работа — это способ сбора денег, не более того. Как и любой молодой специалист, я хотел найти сферу, которая сначала будет волновать, а только потом — валюта.
Меня всегда интересовала общественная и политическая жизнь. Впервые я обратил внимание на Навального в 2010 году на его семинаре в Высшей школе экономики. Я выслушал длинные ситуации на тему ВТБ, а потом поднял руку и задал вопрос: «Алексей, вы предлагаете бороться с нынешней системой по ее правилам? Вы хотите просто установить его так, чтобы он разрушался? Он ответил: «Вообще-то, да». За это время я понял, что эта ориентация мне близка.
C Как вы стали с ним работать?
В феврале 2012 года я заметил запись в блоге Алексея: «Ищу пресс-секретаря». Это меня заинтриговало, но я задумался о том, чем я могу заменить тот образ жизни, который веду сейчас. Я чувствовал, что в этот самый поворотный момент я подвожу окончательный итог. На следующий день я отправил необходимые документы, а вечером мне перезвонили и пригласили на собеседование, после которого сказали: «У вас появилось ощущение, что это действительно ваше место». В тот день, когда я встретилась с Алексеем, мы проговорили час, после чего он сказал: «Аня, собственность, добро пожаловать в ад!».
Так вы обменяли Лондона на Навального?
Не так. Когда я устроился на работу, еще не было ясно, придет ли ответ из Лондона. Я пошел на работу и не думал об этой проблеме: Телефонный аппарат был разорван, каждый день что-то случалось. Я приходил в офис в 10 утра и уходил вечером. В конце марта она случайно заметила сообщение о поступлении в свой собственный пост. Я сказал Алексею: «Я уехал в Оксфорд». Он дал ответ: «Мне приятно работать с тобой, но я не имею права распоряжаться твоей жизнью. Возьмите отпуск и хорошенько подумайте. Я буквально знал, что нахожусь в своем собственном пространстве, пытаясь быть здесь, и в тот момент я написал продуманный отказ». Это был разумный вывод.
Как сложилась ваша жизнь в роли Навального, как вы себе это представляли?
Я надеялся, что он будет более строгим. Представьте себе концепцию Поппера об открытом и закрытом обществе. По аналогии они говорят об открытом и закрытом понимании на эту тему. Например, у Алексея есть открытое понимание. И он очень хороший человек. В конструктивном ключе у всех нас есть все шансы обсудить это. Каждый раз, когда он слышит иностранные мнения. Некоторые говорят: «Навальный будет тираном хуже Путина!». Мне смешно это слышать. В нашей команде он является советником, а не законодателем.
Что вы получаете и что теряете, работая с Навальным?
Личное место уменьшается. Когда вы идете в общественное место, на вас смотрит большое количество глаз, но на расстоянии не все относятся к вам доброжелательно. Я не могу сказать, что для меня это проблема. Сейчас у меня нет времени на бизнес. Была довольно большая помолвка, которая длилась 5 лет, но в прошлом году мы расстались. На самом деле, у меня их не так много, и я не говорю с ними о политических деятелях.
C и более серьезными вещами? Не видно за вами, по сути, что вы бежите в зону риска вместе с Навальным?
Когда я пришла на собеседование, мне задали вопрос: «Аня, ты не боишься?». Я открыто дал ответ: «Я боюсь», и я был бы идиотом, если бы дал ответ «Нет». Алексей научил меня, что мы действительно должны относиться ко всему философски. Иногда прихожу домой, а мама спрашивает: «Ну, как там Алексей?». Я отвечаю: «Сегодня они проанализировали годичное планирование того, в какой цвет покрасить офис». Она говорит: «Боже, на него завели третье уголовное дело, и он красит кабинет».
В какой ситуации вам стало по-настоящему страшно?
4 марта на Пушкинской площади. Алексея приняли в колодце, а оттуда меня вынесло «человеческой волной». Мы с журналисткой Олей Кузьменковой зашли в кафе в здании «Известий» — там огромные окна и площади, как ладони. Я пилил, когда омоновцы держались за фонтаны. Я была очень напугана, я боялась, что они действительно собираются уничтожить их в тот момент. Она продолжала держать Сирен, отвечая на сигналы, объясняя историю. Несмотря на все вышеперечисленные квартиры, она дала волю чувствам.
Как течет ваш пролетарий?
Завтра я начну с «Ведомостей», «Коммерсанта», сайта Следственного комитета, Twitter, Band, «Интерфакса». Потом я переезжаю в офис, могу помочь Алексею найти необходимую информацию, обновить наши паблики в Facebook, ВКонтакте. Работа в хостеле с корреспондентами: Новости, сигналы.
Есть ли у вас определенная градация журналистов?
Конечно, есть ряд публикаций, по которым непонятно, почему не удается дозвониться до меня. И это не сработает. Не все из них, я бы не сказал, что они были корреспондентами. Речь идет о пропагандистских изданиях холдинга Габелинова — у обычных людей нет возможности рассмотреть эту журналистику. Что касается федеральных каналов, то здесь есть исключения: Например, в редакции вечерних новостей Пивоварова работают абсолютно адекватные люди.
Как вы осознаете собственную работу пресс-секретаря?
Создать наиболее благоприятные условия для интенсивной работы Алексея. Что именно нужно для этого организовать, зависит от сюжета: Если нужна информация, я ее найду, если телефон не должен звонить, значит, он не зазвонит. Я воспринимаю себя как персонал вне экрана, у меня есть техно-место: Если не будет меня, то будет кто-то другой.
S Что на самом деле произойдет через 10 лет?
У Сомерсета Моэма в «Бремени человеческих наклонностей» есть замечательный тип — персидский ковер как смысл человеческой жизни. Главный герой смотрит на этот ковер и понимает: есть прямые стежки — появился, женился, умер, а есть приукрашенные — когда каждая последующая степень в жизни раскрывает новый веер вероятностей. Я не пытаюсь существовать с прямыми стежками.
Стараетесь ли вы быть политически активным?
Когда вы смотрите на то, что происходит каждый день, видите несправедливость, вы понимаете, что на самом деле вам негде остановиться, вы будете существовать до конца. Звучит немного высокопарно, но это так.
Чего вам не хватает?
Я бы хотел быть умнее. Я чувствую себя неловко, когда Алексей замечает некоторые мои посты и молча поправляет его. Вопрос непрерывного образования для меня более чем важен. Когда вы говорите о семье и материнстве, я серьезно отношусь к браку, но сейчас я не пытаюсь выйти замуж или завести детей. ОТ
