Со 2 по 6 декабря в Гостином дворе в Москве проходит ежегодная книжная ярмарка нехудожественной литературы. От спорного романа Дугласа Стюарта, удостоенного Букеровской премии, «Лохматый Бейн» до долгожданного литературного дебюта Квентина Тарантино — вот список книг, которые вы можете купить по предоплате. Всемирно известный, культовый для России режиссер пишет умопомрачительную книгу, название которой совпадает с названием его фильма, посвященного Голливуду и его проблемам, а также истории убийства Чарли Мэнсона и его «семьи». жена режиссера Полански, актриса Шэрон Тейт. Однако это наглядный пример (который может стать учебником!) того, что кино и литература — разные вещи: Разница между одним и другим фундаментальна, и в этом весь смысл: если вы видели фильм, это еще не значит, что вы читали книгу. Особый переводческий интерес представляет легендарный дуэт, прикрепленный к «Бесконечной шутке» Уоллеса и «Муравью» Кауфмана. ~ Эндрю Шон Грир, «История одного брака», над которой работал Франциско. Главная героиня Перли — домохозяйка, любящая жена, заботящаяся о своем муже-ветеране, любящая мать, заботящаяся о ребенке, больном полиомиелитом. Она делает все возможное, чтобы сделать свой мир еще крепче, еще счастливее, но однажды на пороге ее дома появляется элегантный незнакомец, который перевернет ее жизнь с ног на голову: Оказывается, у ее любимого мужа в шкафу есть такие скелеты, о которых она даже не могла себе представить. Грир, автор бестселлера «Только» и лауреат Пулитцеровской премии, как никто другой умеет писать жизнеутверждающие книги: Если вы ищете прекрасное, душераздирающее чтение о любви и принятии, которое имеет странные цвета на шкале, то это ваша книга. ~ Дуглас Стюарт, «Лохматый Бейн» ~ Перевод: Григорий Крылов ~ Стюарт — лауреат Букеровской премии 2020 г. Было много споров о шорт-листе и победителе — и теперь, когда книга доступна на русском языке, вы можете составить собственное мнение. Эпоха Тэтчер, город Глазго, экономический спад и безработица. На этом фоне семья Шегги распадается — в итоге он остается один на один с матерью, которая ужасно пьет и не может справиться со своей зависимостью. Шегги пытается помочь ей, но он сам еще ребенок — и кто ему поможет? Все осложняется его самоопределением — он начинает понимать, что таким, как он, не так уж сладко в обществе. Впереди — трагическая история о границах любви и переосмыслении семейного опыта. ~ Брайан Фаган, «Малый ледниковый период: как климат изменил историю, 1300-1850» ~ перевод: А. В. Ефимова и Т. А. Турскова ~ что скрипки Страдивари имеют такой красивый звук именно потому, что дерево, из которого они сделаны, было намного плотнее, потому что тогда в Европе было холоднее, чем сейчас. Этот лиризм позволяет нам легко войти в изучение интереснейшей темы — взаимосвязи конкретных климатических условий в определенное время с тем, как жило, развивалось и приспосабливалось человеческое общество. Малый ледниковый период стал, как считает автор, решающим импульсом для нашей цивилизации — он подтолкнул людей к географическим открытиям, совершенствованию науки, изобретениям и развитию новых промышленных технологий.
Ханна Арендт, Карл Ясперс, «Письма, 1926-1969»
Перевод: Елена Ивакина
Издатель: Университет Гайдара
О чем говорят философы? О погоде, семьях и путешествиях, на которых они стоят культурно и социально, академической бюрократии и работах коллег. Это тот случай, когда образование столкнулось с крепкой дружбой, основанной на взаимопонимании и интеллектуальном родстве, которая выдержала все препятствия, включая бесконечный перерыв из-за преследований нацистской Германии и вынужденной эмиграции. Книга открывает перед читателем несколько десятилетий европейской жизни и ощущение духовного обмена с величественными мыслителями.
Каваи Стронг Уошберн, «Акулы в день Спасителя».
Перевод: Юлия Полещук
Издатель: Фантом Пресс
Каждый год Phantom Press устраивает нам праздник — знакомит нас с мирами, удаленными от евроцентризма или намеренно вступающими с ним в зрелые отношения. Наряду с бразильским «воздух, которым дышишь ты», индонезийским «красота — это горе», южноафриканским «пой», в том числе, если вы не представляете, мы переносимся на Гавайи, не похожие на экзотические образы из американских фильмов с неиссякаемым «Алоха». , леи и юбки. Маленькому мальчику, как оказалось, помогает акула — впоследствии это имеет на самом деле необычные возможности, которые ему неожиданно заменяют жизнь. С годами, уже в южноамериканском Портленде, становится ясно, как это событие, опирающееся на гавайские легенды и гавайскую идентичность, влияет на нынешние драмы членов его семьи и его самого.
Рэйчел Холл, «Транзит»
Перевод: Анастасия Басова
Издатель: Ad Marginem
Это вторая доля Рахили Рахиль, по «контуру» которой она внимательно прислушивалась к голосам других, пытаясь найти ответы на значимые вопросы и отражая других, как никто другой, чтобы быть понятной. В «транзитной» каске, как в батискафе, погружается в себя — и начинает болтать о детстве и юности, о моральном выборе взросления, о том, как они — мы меняемся, о необычном влиянии окружающей среды. Если это описание видится вам максимально возможным, вы правы: перед нами одно из чудес жанра автофункционала, чей внутренний сюжет представляет собой собирание себя через большое количество различных деталей, мыслей, влечений и отторжений. Перечислять их может только сам творец, ведь не будем же мы перечислять предметы рядом с Бродским и говорить о смысле «Большой элегии Джона Донна»?
Линор Горалик, «Имя такое-то и такое-то».
Издатель: «Новое литературное обозрение
Новая любовь Линор Горалик, первой впоследствии «все умеющей дышать», была реализована на реальных событиях — эвакуации Кащенской психиатрической больницы во время величественной отечественной войны. Как и в превосходном рассказе «Мойра Морт мертва», который входит в критерии жизни и в коллекцию Центра Вознесенского, реальность романа связана с нашей, но не похожа на нее — это силы, расширяющие наше осознание произошедшего. Невыносимые обстоятельства, безжалостные проверки, настоящие герои, жуткие и великолепные — это, безусловно, одна из самых сильных книг русской прозы этого года.
Анна Соколова, «Новый человек — новая смерть? Похоронная цивилизация раненого СССР «
Издатель: «Новое литературное обозрение
Изучение принятого человеком разрушения и того, как люди сопровождают других, говорит о жизни гораздо больше, чем о самой смерти. Наряду с блокбастерами Сергея Мохова «Рождение и дефабрикация похоронной индустрии: от рыцарских записок до цифрового бессмертия» и «Ситуация смерти: Как мы сражаемся и умираем», привлекли внимание к этой проблеме в психическом обществе. Они запечатлели наименее общие, более частные книги Анны Соколовой из самых притягательных факторов ситуации в Российской Федерации и показывают, что похоронные ритуалы городских жителей СССР своим отношением к настоящему, прошлому прочитанному и будущему влияют на восприятие человека в целом и на замысел русского человека. Безусловно, эта книга имеет важное значение для обогащения представлений об эпохе и отношениях «декларативного/возможно практикующего» в переломное и экстраординарное время.
Тимур Валитов, «Угловая комната»
Издатель: «Редакция Лены Шубиной»
У молодого человека умирает основатель, и ему приходится рухнуть домой — проводить бабушку в последний путь. Он спасает от столицы Нижний Новгород, от собственной правды собственного прошлого, от которого не хочет убегать, но быстрее нарисовал момент встречи. Перед поездкой его друг, который, пользуясь слабым состоянием страшного алкогольного отравления, дает ему жизнь, стремится с небольшим стремлением к цели. Беспечная приверженность в Париже и безнадежность в Нижнем порождают себя как две стороны 1-го и того же: в мире не приверженность, а давление власти и только ее систематическое воспроизводство отравляет жизнь и списывает все, что могло бы быть хорошим и нужным. Перед нами любовь как упадок мужественности, например, через поиск хоть какого-то смысла и тепла в продолжении жизни.
