Фрагмент картины Бориса Кустодиева «Исаак Бродский».
Поделиться:
Если не вынудить царский двор к ответным действиям и знать, купцы стали собирать на Руси. В российский период не было кандидата на номинацию «коллекционер»: первым и единственным местом стал П.М. Третьяков, а других как бы и не было. До 1990 года писать о коллекционерах не разрешалось, имена Третьякова и Бахрушина были популярны у публики, потому что они остались в названиях музеев, иногда упоминался Холодов.
Я предлагаю личную оценку коллекционеров в хронологическом порядке. Согласно гамбургскому счету, выбранные мною цифры разнообразны. Выдающийся сборщик «искусства будущего» С.И. Щукин не может соперничать с П.И. Щукиным или Г.А. Брокаром, которые скупали антиквариат в больших количествах. Вероятно, для чистоты выравнивания будет дано указание исключить петербургского Шустера из списка, тем временем внешний вид столичного собрания будет завершен.
Как однажды выяснил Абрам Эфрос, история собирательства в больших городах — это ситуация художественного вкуса. Господство реализма сделал П.М. Третьяков, импрессионизма и кубизма — С.И. Жукин. А между ними умещаются все остальные оттенки столичных коллекций.
Павел Михайлович Третьяков (1832-1898)
Владелец Костромской льняной мануфактуры. Он любил искусство с юности, но был глубоко обеспокоен отсутствием образования и в результате читал книги каждый день, даже в вагоне. В возрасте 28 лет он решил отдать свой личный капитал, чтобы основать галерею русского искусства. В течение 42 лет он потратил более миллиона рублей на картины и, по сути, стал главным спонсором «Уондерерс». Представление галереи в столице.
Интроверт, трудолюбив, воздержан. Он жил по проекту: днем — офис, вечером — галерея. В торжественные дни позже проводятся ярмарки — мастерские и антикварные магазины. Перед выставкой он объехал всех дизайнеров, а когда открылась передвижная выставка, у него уже был один из лучших. Каждый раз вел переговоры и никогда не платил вперед. Из окна кабинета он наблюдал за теми, кто входил в галерею, и задавался вопросом, что же они на самом деле видят. Он сказал, что то, что он собрал для народа и аристократии, требует его рассмотрения. Люди больше любили Перова, Верещагина, Шишкина, Маковского и, конечно, Репина и Сурикова. Без Третьякова опасный реализм вряд ли приобрел бы такой авторитет и величие в русской живописи.
Генрих Афанасьевич Брокар (1836-1903)
Француз и самый успешный российский парфюмер. Владелец многомиллионного состояния и самой большой коллекции, когда-либо собранной частным лицом в Российской Федерации — более 5 000 предметов — от картин до стекла, фарфора и вееров. Он не стал тратиться на строительство специального дома и не стал выставлять свое огромное состояние на всеобщее обозрение в 1891 году. Это был выдающийся ход — продемонстрировать коллекцию не где-нибудь, а только в только что открывшихся ультрасовременных Верхних торговых рядах, ныне ГУМ, и одновременно устроить рекламу бренду Brocar. Этот метод через 100 лет повторит владелец парфюмерной сети «Арбат-Престиж» — он повторит его в точности и выставит коллекцию в своих магазинах. Фабрика Брокара будет национализирована и названа «Новая заря», а «лабиринт антиквариата и художественных раритетов» исчезнет без следа. Только лучший багаж попадает в Пушкинский музей на Волхонке, в том числе редкий ранний Рембрандт. Владелец «Арбат Престижа» г-н Некрасов также потеряет свой бизнес и предстанет перед судом, но сохранит свою коллекцию.
Сергей Иванович Щукин (1854-1936)
Величайший коллекционер 20-го века. Он был назначен главой компании, которая контролировала создание и продажу текстиля. Он начал коллекционировать в возрасте 40 лет, принял и купил 256 картин импрессионистов и постимпрессионистов, которые сейчас оцениваются в 3 миллиарда долларов США. В 1890-х годах он приобрел Моне и Ренуара, в 1900-х — Гогена и Матисса, в 1910-х — Пикассо. Он с удовольствием демонстрировал свою собственную коллекцию, которая сама вела экскурсию по дому в знамя. Он не приобрел продвинутых российских конструкторов, но несмотря на все это в коттедж ехал охотно. Материализованным результатом просветительства Жукинского стало искусство первого русского авангарда. Студенты средних учебных заведений живопись писали под Сезанна, «Матиснича» и хромого а-ля Пикассо. Листаешь альбомы дизайнеров русского авангарда начала XX века и понимаешь, какие из картин запали в душу молодым Ларионовым и Гончаровой, какие — Удальцовой и Кончаловскому. Можно точно представить, когда один из них впервые приземлился на баннер в коттедже и что и как впоследствии он начал черкать.
В 1907 году Жукин завещал коллекцию столице, а в 1926 году он переписал Духовную, и теперь наследников настоятельно просят вернуть картины. Например, в 1918 году он эмигрировал и умер в Париже, так и не вернувшись к коллекционированию.
Картины Жукина были вывезены из дома в Б. Знаменском переулке в 1928 году и «слиты» с собранием ИА. Морозова в единственном музее свежего западного искусства. В 1948 году ГМНИ был изгнан, а сборники разделили между собой столицу и Ленинград. Если бы можно было разделить коллекции и сдать в Петербург, в музей Жукина, а в столицу — Морозова, то историческая верность, правда, в какой-то степени восторжествовала бы. Наследники желают того же.
