Сейчас многие спрашивают: в какое время мы живем?
Отвечаю: не в наше.
Бурное, интересное, кроваво-кипятковое, карнавально-попсовое, прощально-самолетное, но не в наше.
Ничто не подчиняется предназначению.
Время стремления вниз. Все, что в небе, стремится на землю. То, что на земле, углубляется в могилу. Что на земле, стремится под воду. Что под водой, идет на дно. Что в горах, спускается в долину, где непрерывно обстреливается.
Очень интересное время.
Вниз, вниз! Даже высокое положение занимают довольно низкие люди. Цены на жизнь на Лондонской и Нью-Йоркской бирже упали до рекордно низкого уровня.
Время бурное, время не наше. Тюрьмы напоминают залы ожидания. Бурная деятельность перед ними и после них. Своя жизнь используется как инструмент для наказания и отъема жизни у других.
Чего он хочет, тот, кто взрывает, если он не хочет жить? Да и каким был его призыв? Какая обида его гложет, какой народ он этим спасает, убивая стольких людей собой? Объясниться с ним можно только в раю, если сыщики попадут туда с ним вместе.
Люди так спешат расстаться с жизнью, что стыдно как-то просыпаться утром, бежать кормить семью…
А художественное выражение «- Молчать! — взорвался он» становится документальным.
Все стремится вниз. Меня самого так заела попса, что я уже сам обвязанный гранатами подползал ночами к ревущим дискотекам и с криком: «Это не стихи, подонки!» бросался под репродуктор.
Люди так легко расстаются с жизнью, что исчезают понятия «молодость», «старость», «лечение», «спорт». Взорвать! И если у большевиков «Взорвать и раздать!» — хотя именно раздача у них не получилась — то у этих: «Взорвать, и все!» Без объяснений.
И что жаль — как раз коммунизм кончился, как раз ездить начали, мир видеть, посещать, не хочется называть достопримечательности, чтобы не навести на них гражданские самолеты.
Сказать, что генералы отстают, тоже нельзя — это называется «учения». Что не сбито террористами, достается им.
Украинский ракетный комплекс СС-200, работающий на слабо очищенной водке, запускает самонаводящуюся ракету, главный недостаток которой в том, что она наводится сама. Никто не знает, куда и на кого. Над этим еще предстоит поработать. Но в общем, когда все разошлись, выяснилось, что она попала. Все сказали: «Не может быть!», потом сказали: «Не может быть, но бывает!», потом сказали: «Вполне может быть, раз это было!»
Так что все проекты успешны. Часть населения уничтожается добровольно. Другая часть — против своей воли. Третья часть все это транслирует для четвертой части, с восторгом сидящей у телевизора. Совершенно новое кино. Художественный сюжет на документальной почве. Придумывает, как всегда, Голливуд, но осуществляют немножко другие люди. Но рейтинг — огромный. Зрелище потрясающее. Убитые плавают в воде стоя, гримировать никого не надо, все покойники настоящие.
Очень интересное время. Руководить страной, конечно, трудновато — население отказывается собираться в одном месте. Пусть лучше взрывают по одному, один на один, обняв друг друга.
Если считать, что политики — это наш осадок наверху, то им еще труднее. Как руководить страной, люди которой не желают собираться, чтобы выслушать речь?
В выигрыше, как всегда, телевизионщики. Вот кто бегает от покойников к живым, передавая новости. Вот кто дежурит у взрыва, чтобы не спасти, а показать. «Мы первые! Мы раньше спасателей! Ура, мы уже здесь! Нет, мадам, мы не спасаем, мы показываем. Ползите дальше, мадам, там спасут, видимо».
Подлость стала подвигом, мерзость — литературой, слушать телевизор во время еды невозможно — наступает пищевое отравление. В газеты пишут девочки без штанов. Палачи пудрятся, рассказывают о своем трудном детстве. Идиоты комментируют политику. Барахло кричит: «Мы лучшие!» Дерьмо кричит: «Мы первые!»
Курсы кройки и шитья называются «Академией». Кружок умственно отсталых — «Всемирным Университетом».
Тенора заговорили своим голосом. Расстояние между голосом и мозгами оказалось огромным.
То есть рейтинг стал посланием тупых тупым.
Все стало ниже — самолеты, наука, искусство. Юмор повис ниже пояса. Воспитание старшего поколения идет через детские телепередачи. Дети правят миром. В основном, тринадцати лет.
Главная передача — «За стеклом». Вся страна подсматривает, весь народ подслушивает. Миллионы сидят под кроватью, тысячи — в шкафу. «Сейчас они начнут, он уже взял ее за грудь и дернул, сейчас начнут». Рейтинг у всех поднялся, дебилы торжествуют, умные краснеют, но тоже сидят под кроватью. «Какая мерзость!» — кричат они, значит, смотрят. В общем, слюной покрыт весь пол.
Что касается юмора, ну конечно, мужской детородный орган (почему-то именно мужской) так высмеян, так обруган, так измочален, что стыдно его носить. Он из переходного мостика превратился в позор нации.
Так что конец света — это не веерное отключение электричества во Владивостоке. Это что-то наоборот, при полном освещении.
Авиапассажиры сыпятся на головы невинных людей. Те, кто летят вниз, встречаются с теми, кто взлетает. Ад и рай переполнены.
И все это на фоне невиданного урожая зерновых. И все это на фоне разгадки генома человека, планирования лечения различных болезней, чтобы здоровыми наполнить падающие на город самолеты.
Так что, как мы видим, цивилизация лечит и бережет всех. И человечество перестало совершенствоваться. Юные делают то, что плохо, потому что не понимают, а с возрастом он делает то же самое, но уже знает, что делать этого нельзя.
————————————————
Список произведений Жванецкого
